Основы русской филологии. Курс лекций

Стоит обратить внимание на уже увядающую к концу XVIII в. синонимику слова красноречие. В Академическом Словаре она еще представлена однозначными словами доброречие, многоречие, сладкоречив, краснословие; многочисленны и антонимы: злоречие, празднословие, пустословие, сквернословие, срамословие, суесловие, тщесловие и некоторые другие. В древнерусском языке их количество было значительно большим, если судить по данным наших словарей древнерусского языка (более 30 синонимов слов типа добрословие и благоречие и более 45 – антонимов типа злословие, злоречие). Основным качеством (это очевидно по количеству словоупотреблений) были слова с корнями благ– и добр– (типа благоречие и добрословие). Создание научной терминологии с середины XVIII столетия ликвидировало эту многоголосицу через выбор единственного термина красноречие. Именно М. В. Ломоносову мы обязаны утверждением слова красноречие с последующим, видимо, тяготением к изящной словесности, а не к этическим понятиям блага и добра, которыми пронизаны древнерусские сентенции о слове, языке, речи.

Третья «словесная наука» – стихотворство – определена как: «1) наука изображать стихами мысли свои, описывать предметы чувствам нашим подлежащие, или отвлеченные; 2) сочинение, стихами писанное» [Словарь Академии Российской 2004: V, 143]. Стихотворство может быть «лирическое, драматическое, эпическое, издевочное». Характерно, что вновь найдено именно «славенорусское» слово. Термин «поэзия» имеется в словаре, но только со ссылкой на слово «стихотворство» [Там же: IV, 1023]. Производное «поэт» отсутствует вовсе.

Заявленная в Словаре концепция «словесных наук» имела огромное влияние на толкования у последующих авторов, в частности создателей риторик, теорий красноречия и поэзии в первой половине XIX века. Читая определения «словесным наукам», данные Я. В. Толмачевым, Н. Ф. Кошанским, А. И. Галичем, становится ясно, что уж они-то «заглядывали встарь в академический словарь». При этом очевидно, что эти классики русской филологии, воспитавшие не одно поколение русских ученых и писателей, не слепо копировали академические определения, а с тщательностью уточняли и творчески развивали мысли своих предшественников.

Так, Я. В. Толмачев разделяет понятия словесность, красноречие и витийство: словесность – «природная, обыкновенная способность изъяснять свои мысли и чувствования голосом», не имеет «отличительных качеств»; красноречие – «способность, показывающая отличное искусство выражать оное ясно и красиво»; витийство – «способность… выражать сильно и убедительно». Именно эти свойства были намечены Академическим Словарем. Способность получается человеком от природы, а «искусство… приобретается наукою: сию науку называют риторикою. Итак, риторика есть та наука, которая содержит правила, руководствующие к красноречию и витийству». Я. В. Толмачев дает самое краткое определение риторики – это «наука красноречия», а «предметом риторики можно почесть систему правил, касающихся до красноречия» [Толмачев 1825: 1–3].

Подобно В. К. Тредиаковскому, преувеличенно утверждавшему приоритет «элоквенции» над всеми науками, Я. В. Толмачев проводит мысль о пользе «всех наук, обогащающих ум познаниями, особливо наук умозрительных» – для лиц, «занимающихся словесностью». Для этих лиц существенно необходима «наука слова» – и Я. В. Толмачев предлагает не путать ее со «словесностью». Предметами «науки слова» являются «мысли, слова и соглашение одних с другими: правильному действию мыслей учит логика; правильному употреблению слов грамматика; правильному соглашению мыслей со словами, показывающему известную степень искусства в употреблении речи, научает риторика». Логика и грамматика считаются «предварительными науками» в отношении к риторике. При этом «необходимою основою для занимающихся словесностию» (уже, видимо, в значении науки или искусства. – В. А.) являются как всеобщая, философская грамматика («наблюдения над языком всего рода человеческого»), так и частная грамматика (изучение языка «какого-либо народа)» [Толмачев 1825: 2–5].

Совершенно очевидно, что царскосельский учитель А. С. Пушкина Николай Федорович Кошанский самостоятельно развил теорию «словесных наук», имеющую множество совпадений со Словарем Академии Российской. Схема словесных наук у Н. Ф. Кошанского расширяется до разбора всех наук, имеющих отношение к человеку, обладающему по воле Творца «силой ума и даром слова». Схематически совокупность словесных наук в интерпретации Н. Ф. Кошанского представлена в табл. 2.