Особь

Старуха, едва не поскользнувшись в луже собственной крови, с истошным криком выбежала в коридор. Остановившись, она вновь попыталась стряхнуть крысу, однако, столкнувшись взглядом со страшными голубоватыми глазами, едва не лишилась чувств. Рука судорожно провернула в замке ключ, и через мгновение пенсионерка была на лестничной площадке.

Выбегая из квартиры, бабушка ударилась окровавленной лодыжкой о дверной косяк, и это заставило жуткую тварь ослабить хватку. Свалившись с ноги, она как ни в чем не бывало уселась на коврике. Из глубокой раны Петровны пульсирующим фонтанчиком брызгала кровь. Крыса попятилась, облизала острым и удивительно длинным язычком окровавленную морду и дважды мигнула пушистыми веками, после чего посмотрела на бабушку с почти человеческим укором: мол, что же ты меня бьешь?

Этот почти человеческий взгляд и подействовал на пенсионерку даже страшней, чем укус. Несчастная, пронзительно голося, принялась обзванивать соседские двери.

Выпученные глаза соседки, перекошенный рот и пунктирный шлейф крови, тянущийся из квартиры, не на шутку всполошили жильцов. Несколько взрослых мужчин заглянули в квартиру – и искренне ужаснулись. Мерзкие розовые крысеныши расползались по всей кухне, а взрослая крыса, стоя на задних лапках, по-хозяйски пыталась сбить острой мордой крышку с кастрюли, стоявшей на плите. Заметив посторонних, она угрожающе запищала, приняла агрессивную позу и взглянула на мужчин таким жутким взглядом, что им сделалось не по себе.

Сосед-отставник попятился от страха и захлопнул дверь.

– В санстанцию, Петровна, звонить надо, – посоветовал он, вытирая выступивший на лбу пот. – Они этих тварей на три-пятнадцать угомонят. Вот в семнадцатом доме, когда бойлерную проверял, там крысы гнездо свили. Понимаешь, всех котов в подвале загрызли. Сам видел. Мерзость.

– Говорила же я… – запричитала пенсионерка, сидя на вынесенном на площадку кухонном табурете и трогая мизинцем кровоточащую рану.

Спустя полчаса в подъезде появились сотрудники санэпидемстанции. И крысу, и ее детенышей, каких удалось собрать, со всеми предосторожностями поместили в длинный пластиковый контейнер, который, со слов санэпидемиологов, уже сегодня будет отправлен в специальную печь.

Старушка благоразумно обратилась в травмпункт. Ранка от укуса оказалась неглубокой, хотя и болезненной. Рану, конечно же, промыли, обработали йодом, перевязали, выписали антибиотики и наказали сидеть дома, в случае чего – немедленно обращаться к врачам…

…Естественно, ни Мефодий Николаевич, ни Лида, ни тем более директор Центрального зоопарка никогда не интересовались интернет-сплетнями и уж тем более не читали протоколы санитарно-эпидемиологической службы города. В противном случае дальнейшие события наверняка сложились бы не так трагично…

Глава 6

Вникать в самую суть проблемы свойственно, прежде всего, настоящим ученым. Люди, скользящие по поверхности, склонны лишь к примитивной описательности да повторению сказанного или написанного предшественниками. Из таких получаются хорошие имитаторы, подмастерья и ремесленники, однако серьезных научных открытий от них ждать не приходится.

Мефодий Николаевич Суровцев был Ученым с большой буквы. И дело не только в ученой степени или в научных работах, которых у него было немало. В отличие от многих коллег, Суровцев всегда задавался вопросами: «почему?», «как?» и «зачем?». Хотя каждодневная рабочая рутина и отнимала у него массу времени, однако загадки, связанные с исчезновением афганской крысы, глубоко отложились в сознании.

Но вопросов, связанных с Rattus Pushtunus, было куда больше, чем ответов. В Центральном зоопарке афганская крыса пробыла чуть меньше суток, и этого времени явно не хватало для научного анализа.

Основа любой науки – информация. Выяснить координаты посредника, продавшего афганскую крысу в Центральный зоопарк, не получилось: несомненно, он подозревал, каких бед может натворить грызун, и потому на повторный контакт благоразумно не выходил. Вот и получалось, что единственной более-менее значимой зацепкой, которая могла прояснить тайны Rattus Pushtunus, были описания британца Чарльза МакКормика, сделанные почти двести лет назад. Однако даже в академической литературе описания эти подавались неполно и поверхностно: мол, крыса афганская схожа с обычной серой крысой, однако отличается от нее формой и цветом глаз, а также необычайно развитым интеллектом.

Поразмыслив, Суровцев написал письмо в Лондон, в Королевское географическое общество с просьбой предоставить всю полноту информации, собранную МакКормиком. То ли международный авторитет Мефодия Николаевича был действительно высок, то ли в Лондоне также интересовались Rattus Pushtunus, однако сканированные рукописи ученого вместе с его рисунками пришли по «мылу» уже через четыре дня.

Суровцев изучил документы предельно внимательно, тем более что пунктуальный британский биолог не только скрупулезно описал афганскую крысу и ее повадки, но и сделал несколько подробных рисунков.