Особа королевских ролей

– В доме никого нет. Домработница специально отправлена по делам, вернется к вечеру. Женой и детьми я не обзавелся. Можно разговаривать спокойно. Вы, Иван Павлович, в курсе, что я владею клиникой, которую в народе называют сумасшедшим домом, и центром реабилитации. В первом учреждении содержатся больные, за которыми требуется особый присмотр и уход. Во втором те, кто зависит от алкоголя, разных препаратов. Есть и отделение для трудоголиков. У нас свято соблюдается понятие врачебной тайны. Поскольку в реабилитационном центре частенько оказываются так называемые звезды, представители большого бизнеса, члены их семей, то туда постоянно пытаются пролезть журналисты. Фантазия у представителей желтой прессы не особенно развита, они или хотят наняться на работу техническим персоналом, или прикидываются родственниками. До сих пор, правда, никому не удалось обмануть службу безопасности. Во всех помещениях у нас есть камеры. В коридорах, холлах, вестибюлях они висят открыто, пациентам объясняют:

– В целях вашей безопасности ведется наблюдение.

В палатах, туалетах, кабинетах врачей и процедурных мы не имеем права устанавливать аппаратуру. Но она там есть, наблюдение тотальное, ведется круглосуточно. Пару раз благодаря ему нам удавалось пресечь попытки суицида в психиатрической клинике. Ну, и мы регулярно ловим тех, кто приносит в центр алкоголь, разные наркотики, хотят больных «порадовать». У меня создан особый отдел, в нем служат четыре бывших фээсбэшника, рта они никогда не раскроют, а увидев нарушение, элегантно его купируют. Бутылку под подушкой или в тумбочке находят якобы случайно. Был случай, когда парочка, врач – пациентка, тихим вечером устроилась в укромном месте. Их тоже ненароком застукали.

Михаил Аркадьевич встал и начал ходить по кабинету.

– Тимофей Матвеев мой давний пациент, характер у парня непростой, злобно-эгоистичный. Отца он потерял, в семье ухудшилось материальное положение. Мать постаралась, чтобы сынок не чувствовал себя ущемленным, она постоянно работала, до сих пор считает Тиму подростком. Матвеев болезненно обидчив, но если вы ненароком заденете его за живое, он улыбнется, промолчит, но лет эдак через десять, когда вы тонуть будете, а он мимо по берегу пойдет, не зовите Тимофея на помощь, услышите от него: «Помнишь, как ты меня в детстве дураком обозвал? Зачем к дураку теперь обращаешься?», и уйдет. Он прекрасный актер, изобразит любую эмоцию. У меня давно возникли сильные сомнения насчет его любви к матери. Поверьте, этого чувства там и следа нет. Зина удобна сыну, он единственный ее наследник.

Пару часов назад у меня состоялась беседа с начальником отдела наблюдений, он показал запись, которую сделали в комнате Тимофея.

Бронкин сел к столу, развернул свой компьютер к нам экраном и предложил:

– Посмотрите, потом поговорим.

Мы с Борей впились глазами в монитор. Перед нами предстала уютная комната, менее всего похожая на больничную палату, скорей на номер в пятизвездочной гостинице. В ней находились два человека. Мужчина и женщина.

– Слева Тимофей, – сказал Бронкин.

– Хочешь тяпнуть? – спросил Матвеев.

Полная дама с длинными темными волосами поправила челку, которая закрывала ее лоб до бровей.

– А что у тебя есть?

– Коньячок, – прозвучало в ответ.

– Нет, – отказалась его собеседница, – я вино предпочитаю, типа розе.

– Не сезон, – хмыкнул Тимофей. – Тебе не жарко? Снимай тумбу-шумбу.

– Вдруг кто войдет?

– Без стука даже врачу впираться нельзя.

– Точно?

– Ага.

Женщина сняла парик, очки, шерстяную кофту, задрала майку и отстегнула «толщинки», которые лишили ее талии и увеличили живот.

– Фу. Жарко стало.

– Поролон греет, – ухмыльнулся Тимофей. – Ну че, Зина еще не умерла. Говорят, дело плохо, у нее инсульт. Речь пропала, голова не соображает. Операцию сделать не смогли, какая-то фигня с сердцем. Наркоз она не перенесет.

– Недееспособна, – сделала вывод женщина, – сама распоряжаться имуществом не может, а ты единственный ее родственник. Ну, оживим Светлану? Женушку твою?

– Никуся, лучше немного подождать, – предложил Тимофей, – а то как-то подозрительно получится. Ты на какой паспорт обратный билет в Москву брала?

– На Кизякову, конечно, – ответила Ника. – Светлана-то пропала!

– Не побеги Зинка, дура, к детективам, все бы тихо прошло, – разозлился Тимофей, – я так хорошо все придумал. Купил путевки, два билета. Наврал Зине, что отдых сорвался, лечу к клиенту. Ты улетела. Я реально смотался фиг знает куда вроде за флейтой.

– Супер у тебя получилось, – одобрила Ника, – не подкопаться. Обманул тебя гад!

– Во-во, – засмеялся парень, – я вернулся в Москву, сказал Зинке, что устал, поеду на сутки в СПА-центр. А сам отправился на море, где жена отдыхала. Зинаида потом обо всем узнает, решит, что сынок супругу убил, и сама брык в могилку.

– Что-то ты меня недооцениваешь, – насупилась Вероника.

Тимофей подошел к ней и поцеловал.

– Ты гениальна! Роль Аллы Ватутиной, которая клеится к богатому бизнесмену, сыграна блестяще.