Особая папка «Барбаросса»

Итак, моего собеседника звали д-р Фриц Хессе. Ныне пенсионер, он пережил немало событий. Ученик известного геополитика профессора Карла Хаусхофера, он познакомился в Мюнхене с Рудольоом Гессом и Адольфом Гитлером, а затем в Берлине — с Иоахимом фон Риббентропом. В начале 30х годов Хессе был главным редактором Немецкого телеграфного агентства, а затем стал представителем Немецкого информационного бюро (ДНБ) в Лондоне, что автоматически сделало его пресс-атташе немецкого посольства. Здесь он снова встретился с Риббентропом — человеком, которого Гитлер считал своим главным уполномоченным по установлению контактов с Англией.

Qр Хессе стал играть немалую роль в этом деле: он пользовался доверием Риббентропа и занимал весьма удобный пост, так как был одновременно официальным и неофициальным представителем нацистской дипломатии. Именно в этом качестве он и познакомился с сэром Горацием Вильсоном.

— О Вильсоне, — рассказывал Хессе, — все мы знали, что к нему сходятся явные и тайные нити английской внешней политики. К его личным связям с Чемберленом добавлялось особое обстоятельство: именно он фактически являлся главой английской секретной службы, что означало очень многое. Если учесть, что мы знали о германофильских настроениях сэра Горация, то вы поймете, как я был доволен возможностью познакомиться с ним.

— А кто, собственно говоря, «открыл» Вильсона? — спросил я.

— Риббентроп. Он понял его роль, когда ему докладывали о настроениях в английской верхушке. С Вильсоном и раньше были связаны некоторые немецкие дипломаты, однако эти связи не были прямыми. Они шли через посредника, профессора Конуэлл Эванса, который был известен нам, как человек секретной службы.

— А ваши связи с Вильсоном?

— Они были установлены в 1938 году через главного редактора агентства Рейтер и через пресс-шефа Форин оффис, Джеймса Стюарта. Через них я связывался с сэром Горацием, когда это было нужно. Сэр Гораций был сама скромность: он всегда говорил тихим голосом, жил в весьма скромной квартире, не появлялся на первом плане при официальных актах. Зато он всегда говорил: «Мы считаем». Или: «Мы не можем этого допустить». Чувствовалось, что он видит в себе управляющего делами Британской империи...

Д-р Хессе хорошо помнит о своих беседах с сэром Горацием: он записывал их для доклада Риббентропу, а сразу после войны изложил в своих мемуарах, вышедших в Мюнхене. О чем же шла речь в этих беседах?

Надо иметь в виду, что Вильсон был одним из творцов Мюнхенского соглашения. В 1938 году он сам ездил в Берлин, принимая активнейшее участие в организации встреч Чемберлена и Гитлера в Бад-Годесберге и Мюнхене. Когда в сентябре 1938 года соглашение между Чемберленом и Гитлером на одном из этапов переговоров оказалось под угрозой, последовало вмешательство Вильсона. Он предложил широкую базу для соглашения. В частности, он уже тогда говорил, что необходимо соглашение о раздела сфер влияния, что Англия должна обеспечить Германии возврат колоний и, наконец, что «Чемберлен не допустит вмешательства русских».

Сразу после подписания Мюнхенского соглашения Вильсон выступил инициатором нового тура переговоров. В частности, 26 ноября 1938 года Хессе смог доложить Риббентропу, что некое доверенное лицо Чемберлена, им опять был все тот же сэр Гораций Вильсон — просило его, Хессе, «прозондировать» возможность возобновления переговоров. Хессе докладывал, что с английской стороны существует срочное желание сделать дальнейший шаг, для того чтобы «наглядно продолжить» линию Мюнхенского соглашения. Как сообщал Хессе, это должен был быть путь «к совместному англо-германскому заявлению о признании главных сфер влияниям Вильсон шел довольно далеко: он прямо предлагал Германии в качестве сферы влияния Юго-Восточную и Восточную Европу, Японии отдавал Китай, а Италии — Средиземноморье.

Судя по всему, послемюнхенские предложения Вильсона серьезно обсуждались в Берлине. В частности Риббентроп в январе 1939 года вызвал Хессе и сказал ему:

— Гитлер вполне готов достичь генерального соглашения с Лондоном...

Риббентроп тут же разъяснил, что это должно было быть «совместное соглашение, направленное против России».

фриц Хессе достаточно недвусмысленным образом формулирует цели переговоров, которые велись после Мюнхена между Лондоном и Берлином: «Запланированная Гитлером политика состояла в то время в том, что оп хотел создать большую европейскую коалиции против Советской России. Он надеялся с этой целью привлечь на свою сторону не только Италию и Японию, но также Францию и Англию...». Это, по словам Хессе, должен был быть «священный европейский союз» (как Гитлер любил называть вынашиваемую идею альянса в узком кругу) против Советского Союза[61].