Особенная семья

— Колм прав. Он не такой, как все, но он совершенно особенный. Когда я впервые его увидела, я сразу подумала, что смогу многому научить этого человека. Всю жизнь его баловали и полностью обслуживали, не позволяли даже налить в стакан воды. Но он быстро научился делать это и многое-многое другое. Но в конечном итоге оказалось, что он тоже научил меня очень многому, гораздо большему, чем я его. Колм и другие мои клиенты ежедневно преподают мне уроки радости, прощения, надежды. Если вы позволите владельцам соседних домов убедить себя и откажете нам в нашей просьбе, то вы не только откажете троим совершенно особенным людям в надежде обрести дом, которого они заслуживают, но и лишите этот квартал совершенно уникального шанса жить рядом с этими особенными, неравнодушными людьми. Возможно, соседи никогда этого не узнают, но их жизнь из-за этого станет беднее.

Она села. Поднялась Мириам:

— Спасибо, мисс Чепел и мистер Франклин. Если это все, совет может проголосовать. Кто за то…

— Подождите, — сказала миссис Олбрайт, поднимаясь и вновь беря микрофон. — Могу я еще сказать?

— Да, — ответила Мириам и снова опустилась на стул.

Миссис Олбрайт оглянулась, и Анна увидела, что пожилая женщина смотрит прямо на Колма. Колм тоже это заметил и, вместо того чтобы обидеться на женщину, которая больше всех старалась не допустить, чтобы он и его друзья жили в доме на Труди-стрит, помахал ей рукой.

Выражение лица миссис Олбрайт смягчилось. Она тоже помахала ему в ответ, прежде чем вновь повернуться к микрофону.

— Мы передумали.

Мириам подтянула к себе микрофон и сказала недоумевающе:

— Простите?

— Я думаю, что могу говорить за всех жителей нашего квартала. И скажу, что мы будем рады принять к себе Колма и его друзей. — Она сделала паузу и еще раз оглянулась на Колма, прежде чем продолжить: — А исключительно от своего имени я хочу извиниться перед советом за то, что отняла у него так много времени. А еще я хочу извиниться перед Колмом, Джошем и… — Она заколебалась.

— Джилли! — выкрикнул Колм. — Его зовут Джилли! На самом деле Гилберт, но ему это не нравится, так что он Джилли!

— …и перед Джилли. Я стара. Через месяц мне исполнится восемьдесят два. Я всегда говорила себе, что тело мое, может, и стареет, но ум по-прежнему остер. Ну, может, и так, но мой ум, очевидно, забыл нечто очень важное — что непохожего не надо бояться. Иногда непохожее — это просто особенное. Я сегодня не та женщина, какой была двадцать или даже десять лет назад. Мой мир постоянно сужается и становится довольно пугающим местом. Любые перемены меня пугают. И я позволила своему страху взять верх и убедить соседей в том, что групповой дом нанесет нашему кварталу вред. Но теперь, выслушав Колма, я поняла, что этот групповой дом может стать лучшим приобретением для квартала — и для меня — за долгое время. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне взять назад то, что я сказала раньше.

— Вы уверены, миссис Олбрайт?

Миссис Олбрайт третий раз взглянула на Колма и улыбнулась:

— Да, уверена.

— В таком случае, поскольку протест снят, я с удовольствием выношу решение об изменении статуса дома на Труди-стрит. Колм, Джош и Джилли, похоже, у вас теперь есть дом.

Мириам объявила перерыв, и вскоре новые соседи со всех сторон окружили Колма и его друзей. Анна случайно услышала, как Колм говорил миссис Олбрайт: «Ну да, вы старенькая. В магазине я всегда помогаю пожилым людям с покупками. И вам могу помогать. А еще мы с Джилли поможем расчищать снег и все такое. Мы очень сильные!»

И миссис Олбрайт не обиделась, а рассмеялась.

Анна склонила голову к плечу и посмотрела на Сили, которая сразу же догадалась, что у нее на уме.

— Надеюсь, ты не собираешься делать это здесь, а? — спросила Сили, изо всех сил стараясь сдержать смех.

— Знаешь, как говорят?

— Боюсь даже спрашивать.

— Иногда просто необходимо танцевать. — И Анна очень осторожно, едва заметно изобразила победный танец дикарей племени мумба-юмба. — А когда доберемся до офиса, исполню получше, — пообещала она.

Сили рассмеялась, а затем указала Анне куда-то за спину.

Уже оборачиваясь, Анна почувствовала, что заливается краской. Лайам стоял позади нее и ухмылялся до ушей.

— Что это было?

Сили успела ответить первая:

— Это, друг мой, был победный танец дикарей племени мумба-юмба в исполнении Анны Чепел. На самом деле это была весьма облегченная версия танца. Для полного впечатления нужно видеть, как он исполняется с полным размахом.

— Может быть, мне удастся уговорить ее исполнить этот танец для меня позже. — Лайам схватил Анну в объятия и прошептал в ухо: — Может быть, я тоже станцую.

Анна попыталась представить себе Лайама Франклина — такого, каким он впервые вошел в ее кабинет, — исполняющим дикарский танец и хихикнула. Картинка не вырисовывалась. Зато этот, сегодняшний Лайам — тот, который обнимал ее в настоящий момент, — был вполне представим в этой роли.

— Могу я поговорить с тобой минутку? — спросил он вдруг.

— Вы двое можете говорить хоть три минутки, а я пойду присоединюсь к Колму и его компании, — заявила Сили.