Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI

Я видел потом Пьяченцу оживленной, когда витрины Piacenza Cashmere сияли, а столики уличных кафе были густо обсажены народом, но запомнилась мне Пьяченца именно такой, как я увидел ее впервые, осенней, пустынной и сонной. После карпаччо из конины мы отправились в городской музей, расположенный в недостроенном палаццо Фарнезе, огромном и безлюдном, с залами, забитыми множеством произведений романики и готики времен, когда Пьяченцей управляло палаццо Комунале и она была свободна и не слишком зажиточна, и залами, забитыми маньеризмом и барокко времен, когда воцарилась тирания герцогов, городом стали управлять медные всадники и он разжирел. Мне маньеризм и барокко Фарнезе очень интересны, но музей в Парме дает о них более полное представление, он богаче и количественно и качественно. Коллекция музея Пьяченцы интересная, но средняя, с одним Боттичелли, «Поклонением Мадонны Младенцу», очень типичным. Мадонна обряжена в синий-синий плащ, и у нее лицо Кейт Бланшетт, – раньше на боттичелиевых дев походили англичанки, теперь на них больше походят австралийки, Кейт Бланшетт, Николь Кидман, Кайли Миноуг, на худой конец; англичанки на Боттичелли походили потому, что Рескиным зачитывались, неужели теперь это же делают австралийки? – и за залами со скульптурой и живописью шли роскошные и помпезные апартаменты герцогов, потом еще отдельная коллекция экипажей XVIII и XIX веков в отдельном Музее карет, ничем особо не примечательных, кроме их сохранности, – залов было много, несколько этажей, по ним бредешь и бредешь, чтобы наконец подойти к тому, что является сердцем Пьяченцы, к единственному экспонату, выставленному в отдельном зале, даже в залах, так как вокруг него, единственного, наверчено множество побочных объяснений, – к Печени Пьяченцы. Так – Il fegato di Piacenza или fegato etrusco, «этрусская печень» – называется объект поклонения всех любителей эзотерики, бронзовая модель настоящей овечьей печени размером 126 x 76 x 60 миллиметров, разделенная на сегменты, в каждый из которых вписано на этрусском языке имя какого-нибудь божества. Бронзовая печень была найдена каким-то крестьянином в 1877 году недалеко от Пьяченцы, тут же попала в музей и до сих пор остается уникальной; это единственное зримое свидетельство очень важной для всей истории Древнего Рима практики гадания по печени жертвенных животных, заимствованной римлянами у этрусков, славившихся своими колдунами и магами. Овечья печень влияла на политику Римской империи – читай, политику мировую – так, как сегодня на мировую политику влияет пресса; гаруспики, специалисты по гаданию по печени, были столь же могущественны, как редакторы The New York Times или The Wall Street Journal, поэтому ни республика, ни империя до самого торжества христианства без совета с ними ничего не предпринимала. С приходом христиан это искусство было утрачено, до сих пор разобраться в печени никто не может, как проходило гадание, теперь понять тоже невозможно, хотя имена богов вроде как и прочитаны – насколько возможно их прочесть при том условии, что этрусский язык до сих пор не расшифрован, – но это не мешает выдвигать по поводу Печени Пьяченцы все новые и новые гипотезы, литературы о ней понаписана прорва, и изображение бронзовой печени мелькает на многочисленных сайтах чернокнижников всего мира. Я безразличен к эзотерике, будущее знать не хочу, и печень меня мало интересовала, но, дойдя до нее после длинного прохода через все залы и лестницы палаццо Фарнезе, я замер – не скажу, что в восхищении – в почтении, ибо этот предмет элегантностью превосходил скульптуры Ганса Арпа, а глубокомыслием – объекты Джозефа Кошута.

Eleganza non significa essere notati, ma essere ricordati. Элегантность не в том, чтобы быть замеченным, а в том, чтобы быть запомненным.