Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI

История Сакинэ подвела нас к Соборной площади, не менее красивой, чем пьяцца Кавалли, с выходящим на нее роскошным фасадом собора, посвященного святой Юстине Антиохийской, облицованным розовым веронским мрамором и кое-где даже позолоченным. Внутри собор очищен от поздних наслоений и кажется огромным и торжественно пустынным; он считается самым большим романским собором во всей Эмилии-Романье, но, надо сказать, в любом итальянском городе есть собор или церковь, считающиеся по каким-либо параметрам самыми-самыми: в Лоди собор самый широкий, церковь Сан Гауденцио в Новаре самая высокая в Ломбардии и т. д. – милая подробность кампанилизма, по-моему очень симпатичная. Еще в соборе замечательная крипта, прямо-таки целый нижний собор, со ста восемью колоннами и мощами святой Юстины, покровительницы Пьяченцы.

История девы Юстины запутанна и красочна. «Золотая легенда», сочиненная Иаковом Ворагинским в XIII веке, обворожительная готическая книга, читающаяся как приключенческий роман, рассказывает о том, как обратившаяся в христианство во времена императора Диоклетиана сирийская красавица вызвала невероятную страсть у мага-чернокнижника Киприана, домогавшегося ее всеми возможными способами, в том числе шантажом и угрозами. Любовь, какая бы она ни была, всегда идет от Бога – стандартный аргумент секс-меньшинств, а также и просто развратников, – и в конце концов любовь плотская открыла Киприану врата любви небесной, он раскаялся во всех своих проступках и с радостью вместе с Юстиной принял мученическую смерть: их обоих сначала немного поварили в кипятке – немного, потому что они еще остались живы, и о том, как это получилось, Иаков Ворагинский умалчивает, – а затем обезглавили.

Типичный готический happy end: душа Юстины подымается к небесам, держа за руку душу Киприана, как это изображается на некоторых картинах, – и при взгляде на них возникает первый вопрос: есть ли у душ руки?; а второй: об этом ли, о таком бестелесном парении, Киприан мечтал, будучи магом-чернокнижником? Как бы то ни было, останки обоих, перемешавшись, спят в соборной крипте Пьяченцы. Целый лес романских колонн, разросшийся, как чаща, вокруг останков криминальных любовников, – ибо с точки зрения администрации Диоклетиана они были преступниками, осужденными в согласии со всеми процессуальными формальностями, как и любовники в лесной драме Франсуа Озона, так и называющейся, «Криминальные любовники», – рассказывает о жаре, мраморе и страстях сирийской Антиохии, и этот рассказ напоминает бредущему среди колонн о Первом крестовом походе и о толпе на Пьяццале делле Крочате, одержимой идеей вернуть Антиохию, откуда Юстина родом, христианам.

Сегодня Ватикан, сомневаясь в существовании Юстины Антиохийской, лишил ее статуса святости, передав все полномочия Юстине Падуанской – в том числе и единорога, ее атрибут и домашнее животное, – также замученной во времена Диоклетиана. Падуанская Юстина не сириянка, а римлянка, и история ее гораздо менее поэтична, она просто мученица. Юстина Антиохийская – читай, Пьячентинская – из святой превратилась в литературный персонаж, так как литературой была увековечена и стала героиней философской драмы Кальдерона «Необычайный маг», в которой испанец из Киприана делает интеллектуала, античного Фауста, пытающегося проникнуть в суть истины, для чего, как и полагается, связывается с дьяволом. У Кальдерона Юстина и любовь к ней – один из соблазнов; но эта любовь и ступень познания; Юстина – фаустовская Маргарита раннего христианства, и именно она доказывает Киприану вещь хотя и очевидную, но доступную пониманию немногих: в суть истины без помощи откровения проникнуть невозможно. Бедный дьявол, своими собственными когтями подтолкнувший Киприана к Юстине, остается, как всегда – со времени Иова, – в дураках, так как договор с ним аннулируется.