Особенности национального пиара

Стрельцы были избалованы царскими милостями и подачками. Они ощущали себя служилой элитой. Постоянно подавляя бунты, они привыкли бороться с внутренними врагами, привыкли проливать русскую кровь. Такими же зажравшимися и своевольными сделались императорские гвардейцы в XVIII веке. Такими же сделались бы и сотрудники сталинских «органов», если бы Сталин не уничтожал одно поколение своих соколов за другим... В общем, это буйное племя «внутренних войск» здравомыслящим царям всегда приходилось держать в крепкой узде.

А новая власть и не думала об узде, она сознательно пошла у них на поводу. В Кремле теперь всем заправлял молодой брат царицы Натальи, дядя Петра — Иван Нарышкин.

С одной стороны, он вызывал неприязнь у бояр тем, что повел себя, будто царем стал не его племянник, а он сам.

С другой стороны, он стрельцов боялся, и потому во всем им потакал. Те подали челобитную о притеснениях со стороны своего руководства — и тут же всех полковников арестовали.

Ага! Стрелецкая масса тут осознала, что в ней не просто нуждаются, ее боятся. Вон, даже собственных начальников они могут разогнать! Злобный цепной пес, если поймет, что его побаивается сам Хозяин, делается совсем зверем. То же самое происходит и с цепными псами режима. Стрельцы толпами ходили по московским улицам, грозили боярам, дерзили своим офицерам. Доходило до убийств, некоторых офицеров сбросили с каланчи.

В общем, февраль 1917 года. Как сказал бы генерал Корнилов: «Солдатня распоясалась».

В Москве уже назревал новый бунт, и к этому горючему материалу достаточно было поднести фитилек. Софья и ее окружение уже придумали, как осуществить переворот с помощью этих разгулявшихся служивых и гулявших по Москве слухов.

БОЯРСКИЙ Михаил Сергеевич (р. 1949). «Прощайте, паны-братья, товарищи! Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!» Вот как в 2009 году заговорил вчерашний ловелас-мушкетер!

В фильме «Тарас Бульба» Боярский наконец избавился от пижонской шляпы с широкими полями, более того — побрился наголо. Зато усы! Усы у его героя-казака какие! Д'Артаньян бы обзавидовался

Красное крыльцо

Страшен был май 1682 года. Страшен и кровав.

Сначала почему-то отложили собор по податям (налогам). 6 мая съехавшиеся в столицу выборные люди были распущены по домам. Перевожу на современный язык. Собрали Съезд народных депутатов СССР. Все съехались. Но вышли на трибуну два члена Политбюро и зачитали по бумажке, что «съезд временно не работает».

А кто хочет дождаться начала работы Съезда, ну, ждите, мол. За свой счет. Может, и соберемся еще.

В палатах князя Ивана Хованского тем временем ежедневно проходили «рабочие» совещания. Хованского когда-то прозвали «тараруем», то есть пустомелей: тогда на Руси не особенно любили излишне речистых. Но теперь отличавшее Хованского умение говорить пригодилось Софье. Он приглашал к себе стрельцов и вел такие речи: «Видите, в каком вы теперь ярме у бояр; а кого царем выбрали? Теперь уже не дают вам ни платья, ни корму (корму... все-таки псы), а что дальше будет? Станут отправлять вас и сынов ваших на тяжелые работы, отдадут вас в неволю постороннему государю. Москва пропадет; веру православную искоренят...»

Тем временем стрельцам потихоньку раздавали от имени Софьи деньги. Подговаривали при этом, будто Нарышкины собираются устроить чистку в царской гвардии, кого-то казнить, кого-то разослать по городам и вообще взять стрельцов в ежовые рукавицы. А такого всякое «внутреннее войско», опричнина, очень боится.

Еще был запущен слух, как тогда говорили, — «верные сведения», будто бы Иван Нарышкин сам садился на трон, примеривал царский венец и говаривал, что он ему идет лучше, чем кому-нибудь другому! Тут царевна Софья и царевич Иван якобы стали его укорять, а он набросился на царевича и едва его не задушил. Понятно, какое бурление в умах вызвали эти «верные сведения», как закипела кровь в сердцах.

Заметим — нет никаких подтверждений тем слухам: ни кто куда садился, ни кто кого душил. Но слух живет своей жизнью, независимо от реальности.

15 мая в полдень среди стрельцов раздался крик: «Иван Нарышкин опять душил царевича Ивана Алексеевича! И задушил — до смерти!» Кто кричал, осталось неизвестным. Что царя Ивана никто пальцем не трогал — это факт, но никто разбираться и не думал; слуха ждали, тут же ударили в набат в церквях. Мгновенно собралась огромная толпа — и с оружием, со знаменами, с барабанным боем бросилась в Кремль. Стрельцы кричали: «Давайте сюда губителей царских, Нарышкиных! А не дадите — всех предадим смерти!»

Взяв за руки живых и здоровых царевичей Петра и Ивана, царица Наталья вышла в сопровождении патриарха и бояр на Красное крыльцо.

Бунтовщики были поражены этим появлением. Вроде бы оставалось только разойтись, но в толпе тут же нашлись нанятые заблаговременно агитаторы, раздались крики: «Пусть молодой царь отдаст корону старшему брату! Выдайте нам всех изменников! Выдайте Нарышкиных; мы весь их корень истребим! Царица Наталья пусть идет в монастырь!»