Особенности укрощения небожителей

— Хм… Собственно, в нашем роду не было такой дилеммы. Отец был слишком сильным демоном, и потому проблемой было как раз зачать от него ребенка, а не наоборот. Как обстоят дела со мной — честно, не знаю. Но могу для твоего спокойствия предложить вот это. — Яоши перебрал пальцами в воздухе и протянул мне большую пачку обычных земных Durex. Что показательно — размер XXL.

— Я заранее подготовился, — похвастался бессовестный дельфин-переросток. — Легче было купить резинки, чем упрашивать смертную выпить настойки и отвары.

— А по шее?

— А по другому месту не лучше? — Глаза у него загорелись.

— А не заслужил, — злодейски хмыкнула я, обнимая его за шею и рывком роняя на себя. И прикусывая теплую, вкусно пахнущую чем-то только ему присущим кожу над ключицей. Воротник футболки оказался очень удобно широк и послушно сполз на одно плечо, открывая мне море возможностей, чтобы чувствовать его тепло губами, пробовать на вкус, облизывая, и даже кусать еще и еще в свое удовольствие.

— Сильнее, — простонал Яоши, покорно наклоняя голову, чтобы дать мне больший простор. — Не жалей. Твои маленькие человеческие зубки не причинят мне настоящей боли.

— Покомандуй тут еще, — прошептала я ему в волосы и укусила покрепче, одновременно ловя языком тающую под кожей жилку, колотящуюся в такт бешеному пульсу. Руки уже сами собой забрались к нему под одежду и с наслаждением вычерчивали ногтями по спине какие-то таинственные знаки.

Демон выгнулся и издал странный высокий звук, отдаленно похожий на дельфиний скрип. О как! А прошлой ночью только по-человечески стонал… ну так я его и не кусала, с другой стороны. Как интересно!

— Лежи! — Опрокинутый на спину косатик моргнул слегка расфокусированными пьяными глазами и потянулся навстречу моим ладоням, уверенно оглаживающим его грудь под одеждой. — Лежи, сказала! Не дергайся. Я хочу рассмотреть свою добычу в подробностях. А потом… а потом что я с тобой сделаю… м-м-м…

И расстегнула пряжку его ремня.

Демон самодовольно рыкнул и щелкнул пальцами, не меняя установленной мной позиции. Я почувствовала, как холодный ветерок прошелся по груди и спине: с меня исчезла верхняя одежда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я лежу… моя госпожа, — разулыбался он, демонстрируя мне уже родной китовый оскал. До одури захотелось наклониться и поцеловать, скользнуть языком в жаркое и нежное, провести по острой кромке…

Я застонала и не стала себе ни в чем отказывать, а потом еще и прикусила его за нижнюю губу, несильно, но чувствительно. Выпрямилась, через силу отрываясь от поцелуя, и решительно стащила со своей жертвы сначала футболку, а после… а после и все остальное.

Глава 17

Яоши:

— Ты наконец решила взять все… в свои руки? — Я выделил интонацией слово «все», чуть приподнимая бедра, одновременно дразня и предоставляя девушке возможность стянуть с меня штаны.

— И зубы. — Горячее дыхание прокатилось по коже сладкой дрожью, а потом остро кольнуло болью, заставляя все внутри скрутиться в узел от жаркого желания.

— Неужели мне повезло и в хранительницы попалась… мелкая… хищница? — Дыхание уже перехватывало, голову вело, как от крепкого вина.

— Кто здесь мелкая? — Бархатистый смешок и новый укус в шею, туда, где венка под кожей бьется особенно явственно.

— Неужели крупная? — Не дразнить хранительницу сейчас я не мог. Что-то внутри буквально нарывалось на неприятности. Упорно и безрассудно. — Не зря… тигр… советовал… меньше кормить…

Ну и получил в ответ уже настоящий укус в плечо, такой, что меня выгнуло над кроватью от боли и удовольствия, а громкий стон вырвался сам собой.

— Будешь наглеть — перестану кусать, — заявила хищница, оторвавшись от добычи. Приподнялась надо мной, заглянула в лицо и улыбнулась так, что захотелось мгновенно обернуться и пропеть на весь океан свадебную трель. Чтоб весь Тихий океан знал о моем счастье.

— Это будет ужасной потерей, — фыркнул я, не выдерживая и таки протягивая руки к чужим ягодицам. Хотелось сжать их, впиваясь когтями в мягкие полукружия. Пока нельзя. С одной стороны, это расстраивало. С другой стороны, множество правил игры делало ее более… интересной. И не менее яркой.

Больно. Сладко. Невозможно. Восхитительно. Темно и светло, горячо и холодно одновременно. Так бывает? Оказывается, да… потому что дальше все так и было. Оказывается, когда моя женщина не выжата до предела, когда она не нервничает и не злится, она хочет и умеет… умеет… все. До самого утра.

И когда потом засыпает в моих объятиях, как маленький удовлетворенный зверек, облизывая от крови припухшие алые губы — алые от моей крови, — вся пропитанная моим запахом, хочется одновременно жить и умереть прямо сейчас, в этом моменте.

А мое собственное тело обвивается вокруг нее жадным демоном, поймавшим желанную и сильную добычу. Ту единственную, что сама поймала в ответ и ни за что не отпустит. Ту, что на страсть ответит еще большей страстью, а на нежность — такой всепоглощающей лаской, что все в этом мироздании окажется позади.