Особенности успешного брака

— Глупый воробушек, — вздохнула я, — Они бы и так пошли. Им же не ваза нужна, а мое смиренное покаяние. Ты можешь представить мое смиренное покаяние?

— Нет, — он тряхнул головой, вдруг весело прищурив темные глазки и по новому кругу начал читать старые нотации, — Именно поэтому я тебе и говорил — я сам буду встречать гостей! Зачем ты вообще спустилась?! Мы же договаривались, что ты не будешь дразнить взгляды свой наглой рожей прямо у входа… Даже мне порой хочется тебя придушить, а ведь я-то тебя люблю!..

Я довольно расправила плечи, озаряя Тори улыбкой. Даже ворчит он мило!

— Я жду гостя, — объяснилась я, — Очень важного гостя.

— Неужто сегодня?.. — он вскинул брови и напрягся, тут же понимая, о чем идет речь; я кивнула, улыбаясь еще шире, — Соль, это очень плохая идея!

Я снисходительно покачала головой.

— Что за глупость, Тори? У меня не бывает плохих идей, ты же знаешь!

Дверь снова распахнулась, и мои глаза тут же жадно врезались в знакомую форму темно-синего цвета.

Вчера я отправила Нико письмо с тонким намеком, что сегодня хотела бы увидеться. Почему тонким? Мне хотелось проверить, насколько он ко мне внимателен. И теперь в груди разливалось тепло от того, как верно он все понял! Разве это не очередной знак того, что мы с ним идеально друг другу подходим? Хотя приехать мог бы и сам, конечно…

— Госпожа, — слуга его дома глубоко поклонился, — Позвольте сопроводить вас до поместья господина Веномверна.

— Тори, я хорошо выгляжу? — я крутанулась в сторону друга, — Ну?!

— Превосходно, — кивнул друг.

— Отлично! — я накинула плащ, на ходу прикидывая, что еще сегодня нужно сделать, — Напиши родителям нашего работника месяца, что их чудесного сына хотят засудить во имя вазы после того, как он спас даму в беде. И, конечно, разошли эту историю поскорее во все газеты. Пообещай, что тем, кто сработает быстрее всего, я лично дам интервью и отвечу на некоторые личные вопросы… — я солнечно улыбнулась, — И не жди меня сегодня!

На улице уже ждала карета с гербом его дома. Ступенька скрипнула под моим весом, и я запрыгнула внутрь, тут же откидываясь на мягко обитую спинку. Захотелось по привычке закинуть ноги на другую сторону, но это была карета Нико, и я решила ее не пачкать.

Я смотрела, как проплывают перед глазами виды нашего утонувшего в снеге городка, Нордиша. Последние дни мело нещадно, и сейчас, когда небо наконец расчистилось, от сверкающей белизны болели глаза. Но улыбка все равно лезла на лицо от окружающей красоты. Когда-то тут была всего лишь небольшая деревенька близ столицы, но благодаря красивым видам многие знатные люди начали строить тут загородные поместья и, в конце концов, деревенька доросла до города. В отличие от столицы, застройка тут была неплотная, дороги широкие, а дома порой терялись в высоких еловых зарослях, даря жителям ощущение уединения. Жизнь кипела лишь в центре, где мы с Тори и отстроили наше охранное агенство.

Изначально дворец, один из старейших в городе и один из красивейших, к слову, был лишь одним из многочисленных домов императорской фамилии Великой Талланской Империи — семьи Роашат. Собственно, он мог бы полностью принадлежать мне, последней признанной наследнице этой фамилии — Соль Роашат.

Вот только Великой Талланской Империи, самой крупной страны оборотней, больше не существует. Последний император был свергнут еще с сотню лет назад, страна распадалась и распадалась на политические центры, пока наконец самый крупный осколок на востоке не превратился стараниями нового императора в процветающую Осталланскую Империю, в то время как западные земли, подвергающиеся с давних времен набегам варварских племен, не пали под их натиском и не приняли новые порядки.

В одном из образовавшихся в то время княжеств я и родилась, но в четырнадцать лет переехала вместе с опекуном сюда. В пятнадцать, наделав шума, я раскрыла свое происхождение и попросилась в гвардию, чтобы обеспечить себе хорошее жалованье. Само собой, мой поступок не одобрили. Благородная девица в армейской форме, да и хорошим поведением я не отличалась. Это было моим первым большим скандалом. Но какое мне могло быть дело до каких-то там приличий, когда я наконец жила сытно и не прятала своего зверя по углам?

Конечно, вся собственность моей семьи давно уже перешла под крылышки новых владык, и предъявлять какие-то требования на этот счет было дуростью. Если предъявлять их бездумно, конечно, кичась одной лишь фамилией.

Я сумела предъявить с умом, уже после того как, будучи гвардейцем, присягнула на верность новой императорской фамилии, успела дослужиться за десять лет до офицера и завоевать во дворе кое-какое доверие.

И мне за бесценок, в общем-то, продали в загородном дворце — давно уже приспособленном под государственные учреждения — двухэтажную квартиру. На втором этаже я жила; первый приспособила под магазинчик, когда распродавала все, что еще осталось у меня из наследия семьи.