Почему «две»? Надо было сказать «пять». Через пять минут — это и через семь, а две — это две. Хотя разница невелика. Выйти все равно придется, и посмотреть в глаза Максиму тоже.
Дверь открываю и стою. Ужасно неловко себя чувствую.
Макс сидит на кровати, на бедрах белое полотенце — такое же, как на мне.
— Что-то случилось? Тебе нехорошо?
— Все окей, — отвечаю максимально беспечно.
— Болит? Кровь идет?
— Нет и нет. Говорю же: все отлично!
— Точно?
— Зачем мне врать? — дергаю плечом.
— Тогда чего стоишь там, как чужая? Иди ко мне, ну! — руки раскрывает.
Выглядит довольным и так очаровательно улыбается, что я с разбега прыгаю к нему в объятия. Он укладывает меня на кровать и целует, целует… Щеки, губы, нос, глаза… Все лицо покрывает короткими поцелуями.
Я зажмуриваюсь и выпаливаю:
— Все просто ужасно, да?
Макс приподнимается:
— Ты о чем?
В окно заглядывает полная луна и в комнате достаточно светло, чтобы считывать мимику. Я вижу, что он действительно не врубается, о чем речь. Отползаю к изголовью и сажусь прямо. Краснею, как рак в кипятке.
— Ну-у… — тяну, набираясь смелости, — …я ведь понимаю, что тебе такой секс неинтересен, и осознаю, что не оправдала твоих ожиданий, — строчу с серьезным видом. — У меня пока нет опыта, но я смышленая и быстро схватываю, поверь. Если тренироваться… в смысле практиковать…
Громкий смех Макса не дает договорить. Я замолкаю на полуслове, сраженная его бурной реакцией.
— Извини, Элли, но про ожидания и неинтересный секс — это ты круто завернула. Убила формулировками! А идея с тренировками мне нравится. Готова упражняться каждый день?
Он лукаво улыбается, а у меня лицо полыхает. Вот уж действительно ляпнула! Напросилась, получается, но слово не воробей, и заднюю я не включу.
— Мне все понравилось и да, я готова, — говорю уверенно, как мне кажется.
— Что, и кусаться больше не будешь?
Он опять хохочет. Ну что за человек! Я от стыда сгораю, а ему все хаханьки.
— Не буду, — бурчу, глянув на отпечаток своих зубов. Выглядит он ужасно. — Прости, пожалуйста, я не хотела.
— Не волнуйся, я привит от бешенства! — веселится Макс, потирая укус. — Зачетная отметина. Вот бы шрам остался, я бы им гордился и всю жизнь стебался над тобой.
Что он такое говорит?
По спине холодок пробегает. Даже думать об этом жутко. Придвигаюсь и обнимаю Макса со спины. Утыкаюсь носом в теплую шею и вдыхаю, вдыхаю в себя аромат его кожи. Никогда не забуду.
Мы долго так сидим. В комнате тихо, только наше дыхание слышно. Воздух нежностью пропитан и я снова чувствую себя невозможно счастливой.
— Знаешь, а ты мне не понравился сначала, я про тебя всякие гадости думала, — пробивает меня на откровения.
— А я на тебя с первого взгляда залип. Подумал: ах-хренеть, какая девочка, хочу себе! — усмехается Максим.
— Мне казалось, я тебя раздражала.
— Раздражала — это слабо сказано! Ты конкретно бесила тем, что не велась.
Я пока не скажу ему, что повелась на третьей минуте нашего знакомства, как только в глаза ему посмотрела. Не стану кормить его самомнение, оно и так запредельно высокое.
— Я тебя первой поцеловала, — вспоминаю и зажмуриваюсь. До сих пор стыдно за ту выходку в день нашего знакомства.
— Ну нет, Лиза. Первым поцеловал тебя я, — спорит Макс. — Ты была не в себе, когда попыталась, это не считается. Извинялась потом, что бес попутал. Еще и дружить постоянно предлагала.
— Потому что я думала, что Маша — это твоя девушка, — признаюсь.
Макс резко разворачивается:
— Ты серьезно? — Я закрываю лицо руками и киваю. — Жесть какая! По-твоему, я похож на педофила?
— Есть немного! — прыскаю.
— Та ну на фиг, — бурчит он, укладываясь поперек кровати на спину. — Ты самая юная, кого я целовал, не говоря об остальном.
Я ложусь рядом, смотрю в потолок.
— У тебя были девственницы? — спрашиваю спустя минуту.
— Нет, — отвечает сразу же.
— А вот и врешь! Я была! — подскакиваю.
— Ты не была, Лиза. Ты есть, — поправляет.
Улыбка расползается на все лицо. Я есть у него, а он у меня. Мы вместе, мы — пара. У нас не просто летний романчик, все серьезнее.
— Мне с тобой очень хорошо, — произношу чувственно.
— Мне с тобой тоже, чтобы ты себе не думала. Я тебя чувствую, и думаю о тебе бесконечно. Рядом ты или нет — постоянно в моей голове.
У Макса голос хрипнет, а у меня мурашки по коже бегут и слезы наворачиваются. У нас точно любовь. Он, возможно, этого еще не понял, а у меня ноль сомнений.
— И что мы теперь будем делать?
У вопроса смысл глобальный, но Макс то ли не понимает, то ли намерено к шутке сводит:
— Мы будем спать, а завтра утром начнем «упражняться», как ты выразилась. Набирайся сил, Элли, с каждым разом тренировки будут усложняться.
— Я спортсменка, и усилением нагрузок меня не испугать, — отшучиваюсь и затихаю в своих мыслях.
Представляю наше будущее. Пока только ближайшее, надолго загадывать рано, да и сложно в нашей ситуации. Он ведь уедет, у него вся жизнь на другом полушарии.