Особист

Те синхронно посмотрели на мою сестру и так же синхронно понимающе хмыкнули, сразу поняв суть проблемы. Судя по их молчанию, возражений ни у кого не было, и они понимали желание Нины получить вторую молодость. Это она ещё тихо сидит, накладывая салат в тарелку мужа, а вот со мной по-другому разговаривала, до крика дошло, пока я не сдался. Судя по задумчивому виду Раневского, тот явно подумывал и супругу свою омолодить, которую нежно любил.

— Интересная информация, — сказал Евгений. — Знаешь, я добавлю нашу историю. Мы ведь из шарашки сбежали, используя тот же способ, что и ты. Егор коленом ударился об угол стола, видимо по нерву попал, заорал, схватившись за ногу, и исчез. Связать его действия с исчезновением было не трудно. Сначала Саша попробовал, и пропал, потом уже я. Оказались мы, с разницей в полчаса, в одном мире и в одном месте, на окраине Москвы, как раз там, где у тебя дача сейчас стоит, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Там два месяц провели, перебили всю шушеру, что участвовала в развале страны, включая Горбачёва, и перешли сюда через портал в болоте — переместиться с помощью боли, как в прошлый раз, у нас не получилось.

— Ясно, — протянул я. — Егор, а о чём ты думал, когда коленом ударился?

Тот стал неспешно выкладывать свои воспоминания:

— Мы тогда собрались у Жени в комнате и как раз обсуждали возвращение. Я почему-то про перестройку вспомнил. А ещё баньку твою, тут на даче.

— Ясно. А вы?

— А мы за Егором захотели отправиться.

— Понятно: о чём Егор думал, там и оказался, а вы за ним последовали. Интересный феномен.

— Объясни, — потребовал Евгений.

— Дело в том, что, вернувшись сюда, я совершил двенадцать попыток отправиться в мир Сталина, где племяш ждёт. Глухо. Везде и всегда одно время — два дня перед началом войны. Я, когда болью заставлял срабатывать перемещение, думал о мире Сталина и специально об одном месте для выхода — окрестностях того хутора, который Вячеслав обстреливал. И всегда наблюдал пролёт звена истребителей, ставил метку на определённом дубе, и все двенадцать раз дуб оказывался чистым, без меток. То есть я побывал в двенадцати новых мирах-копиях. И знаете, у меня возникло предположение — не было никаких миров-копий. Мы сами и создаём их. Есть основной мир, наш, и его прошлое, и когда мы отправляемся через портал, то от нашего отделяется копия. То есть мы все эти копии сами и наделали, когда перемещались. Сколько сейчас этих копий, штук двадцать уже? Тридцать? Я думаю, даже больше.

Мы успели пообедать, вина немного выпили и направились в баню. Парились и выходили в предбанник, где Нина заранее накрыла стол, расставив тарелки с закусками. Тут же разливали по кружкам домашнее пиво из бочонка и с удовольствием угощались под разную закуску. Парни не в первый раз пили моё пиво, только Толик впервые, дегустировал с довольным видом. Успели поведать о своих приключениях, я поразил парней, а те меня. Мою версию про миры-копии, что мы их сами перемещениями создаём, приняли как основную. Мы так прыжками можем их тысячи наделать, оно нам надо? Смог парней убедить, что помогать нашим в мирах-копиях нужно, но не стоит видеть в этом серьёзную работу, на которую можно жизнь положить, надо воспринимать как приключения. Причём о трофеях забывать не стоит, нужно же на что-то жить. А это считай нами честно заработанное. Нехотя, но они и это моё предложение приняли. И ещё одно, работать надо самостоятельно, к правительствам не обращаться, мы теперь по собственному опыту знаем, к чему это может привести. Долго сидели, первым Сашка ушёл, давно с женой не виделся, вот и сбежал. К полуночи мы одни с Евгением остались, остальные спать ушли, всё обговаривали подробности действий. Последними спать и отправились.

Утром встал с больной головой, три литровых кружки пива высосал вчера, а оно домашнее, крепкое. Спустившись на кухню, прямо из графина, проигнорировав стоявшие рядом стаканы, выдул всю воду и только тогда почувствовал облегчение. Стараясь не трясти головой, осмотрел дом, но он был пуст. Снаружи снег выпал, машина Толи отсутствовала, и следов не было, значит, до снегопада уехал. Дома прохладно было, столбик термометра снаружи опустился до минус двенадцати, так что, спустившись в кочегарку, я чуть прибавил температуру. Когда поднимался на кухню, заметил на дверце холодильника записку, прижатую магнитиком.

«Олег, мы решили не тянуть и омолодиться, отправившись в мир-копию. Толя уехал нас встречать к болотам. Будем через пару дней. Метку на дубе поищем. Евгений».

— Вот ведь терпенья у людей нет, — хмыкнул я и по привычке сжёг листок, после чего, накинув куртку, пошёл чистить снег, сантиметров двадцать выпало, не меньше.