Особист

А на выходе с рынка обнаружил, что из двух машин выгружаются бойцы НКВД и сотрудники милиции и выстраивают оцепление, людей с рынка выпускают только после досмотра. Думаю, у других выходов то же самое происходит. Не меня ли ищут? Если да, то почему? Кому я интересен? Конверт с записями я отправил Сталину, но его со мной никак не связать, никаких намёков не было. Значит, ищут меня как одного из организаторов побега из лагеря военнопленных и капитана трофейной субмарины. Кстати, в газетах о её захвате продолжали писать, но даже намёка не было, пострадала ли она после налёта на Кронштадт авиации противника. Я думаю, что да: фотографии приводились только старые, на одной я даже себя рассмотрел с поднятой рукой. Хорошо, лицо смазано, так что я не опасался, что по ней меня узнают. Видимо, флотские делают хорошую мину при плохой игре. Мол, у них всё хорошо, всё как надо. А вообще я действительно выглядел подозрительным, и понимаю, почему меня во всесоюзный розыск объявили, да ещё как Агапова. Представлялся одними данными, но говорил, что они ложные, что особист на самом деле. Мол, ещё срочную матросом на подлодке служил, и действительно смог управлять трофейной субмариной. Но немецкие лодки всё же отличаются от советских, и нужно знать, как управлять «семёркой». У меня опыт был, воевал на малой трофейной, там немного другая система, но разобрался я с «семёркой» действительно быстро. Всё это в сумме и наводило на подозрения на мой счёт. Так что ломать, думаю, меня серьёзно будут по этому поводу. Ещё и сбежал, а это совсем подозрительно. Нет, попадаться сотрудникам госбезопасности я не хочу категорически. Сдамся — и получу золотую клетку или пулю в лоб, варианта только два. Скорее второе. Оптимистом в таком раскладе быть не с чего.

Другой выход — устроиться в армии добровольцем и честно воевать, как я и собирался. Да не сложилось, благодаря недалёкому и инициативному Авдееву. Думаю, тот, увидев, что я подхожу под описание, данное по разыскиваемому лицу, решил в превентивных целях задержать. А я отпираться не стал, что не того взяли, и это только подтвердило уверенность Авдеева, что он обнаружил именно того, кого нужно, то-то рожа такая довольная была. Наверное, мысленно уже дырочку для ордена крутил.

Ну и третий путь: перейти линию фронта и воевать с немцами так, как я привык это делать. Диверсиями. Благо возраст подходящий, могу немалые нагрузки выдерживать. Последняя идея мне нравится особенно, тем более не будет над головой командиров, смогу творить что захочу. Эта идея мне нравилась больше всего, поэтому и решил использовать её. Причём я даже разработал план, как оказаться на оккупированной территории. Дело в том, что в Подмосковье, во время налётов немецкой бомбардировочной авиации, под их прикрытием прилетает транспортный «юнкерс», который садится в лесу. Толя об этом знал и воспользовался им. Вот и я по его примеру хочу угнать «юнкерс» и добраться до окрестностей Минска. Буду в белорусских лесах партизанить. Причём я знал место посадки, да ещё и время мне известно, так что стоит в том лесу просто дождаться очередного налёта и взять его. Осталось два дня, на третью ночь будет налёт и прилетит «юнкерс», значит, нужно быть готовым. «Юнкерс» этот должны были сбить через месяц, а пока он летал свободно. Вот такие у меня планы, а тут оцепление выставили.

Приметив, как двое парней уголовной наружности, переглянувшись, стали протискиваться прочь от выхода в глубину рядов, я, поправив лямки сидора и перехватив трость поудобнее, поспешил за ним. Вдруг знают местные ходы? Внешность у меня уж больно характерная, так что я сомневался, что пройду проверку, а документы — это так, для самоуспокоения. Уголовники привели меня к забору, но когда отодвинули доски и первый стал протискиваться, его там приняли. Сотрудники милиции, похоже, отлично знали такие ходы. Тот первый заорал, предупреждая напарника, и второй парень рванул прочь, а я за ним. Он на крышу сараев, и я за ним; спрыгнул и бегом прочь по улице, и я тоже. Так мы и ушли. Куда он потом делся, не знаю, а я заскочил в трамвай. Город покинул следующей же ночью и к утру добрался до нужного леса, совершив тридцатикилометровый рывок. На опушке организовал укрытие для днёвки и вскоре уснул. Только одна мысль мучила: захватить самолёт не проблема, но из оружия у меня только перочинный нож. Надо было того второго поймать да обыскать, наверняка неучтённый ствол при нём был. Правда, тогда как-то не до того было, но об упущенном шансе жалел. Ладно, придумаю что-нибудь.

Проснулся я ещё засветло, сварил похлёбки, поел с сухарями. Чая, к сожалению, купить не удалось, какие-то проблемы с ним, продавали эрзац, который пить невозможно. Я такой проблемы, когда оказался в этом мире в сорок третьем, не припомню, значит, она временная.