Особняк

Если бы Эмили плохо его знала, она решила бы, что он напился, накурился или что-нибудь в этом роде. Он сидел как на иголках, будто привидение увидел: ушел в себя и был угрюмым всю первую половину ужина. Билли, кажется, не обратил на это внимания, но Эмили заметила, как и Венди. Ассистентка Шона держалась с ней на короткой ноге, задавая интересные вопросы о работе Эмили в Сэитле, о ее сестре, племянницах и посмеялась над историей, связанной с Бет: она была убеждена, что девочек зачали в палатке прямо здесь, на территории особняка Игл.

Нельзя сказать, что Эмили была разочарована замкнутостью Шона за столом, но она думала… Думала что? Наверное, что он приложит больше усилий и отнесется к ней с бо́льшим интересом. По словам Венди, Шон говорил об Эмили достаточно часто, и поэтому она все еще отчасти задавалась вопросом, не является ли вся эта кутерьма с Уиски Ран частью невероятно запутанного и бесполезного плана вернуть ее.

Вероятно, Эмили просто льстила сама себе. В конце концов, Шон мог заполучить любую женщину, которую захочет. Даже если бы он не был красив, он оставался молодым гениальным миллиардером, знаменитым и стильным, и когда они впервые встретились, еще в Кортаке, он оказался очаровательным сукиным сыном. Шон казался искренним и внимательным. Он был весел, умен, проявлял к Эмили интерес, и его определенно к ней влекло. В отличие от недалеких членов братств, которых интересовало только то, что она может дать им. Эмили не представляла, что Шон мог лишиться харизмы за прошедшие годы: не было никаких сомнений в том, что женщины к нему липнут. Венди так и сказала, что женщины вешаются Шону на шею. И все же в начале ужина у Эмили возникло ощущение, будто ее там и нет вовсе. Она была слишком уверена, что за рабочим предложением Шона стоит нечто большее, чем дурацкая компьютерная программа. А может, там было всего по чуть-чуть? Может, Билли и правда был единственным, кто способен починить Нелли, но Шон хотел запустить ее в первую очередь потому, что она была последним звеном, связывающим его с Эмили?

Первые пятнадцать минут ужина Эмили чувствовала себя уязвленной. Точнее, даже сбитой с толку. Отчасти было странно, что персонал Шона готовит и обслуживает их в такой интимной атмосфере: женщина, которая встретила Билли и Эмили на частном аэродроме, играла роль официантки. Но также отчасти Эмили не понимала, как она могла так ошибиться относительно интересов Шона. Он откинулся на стуле и болтал водку в стакане, будто прислушиваясь к симфонии кубиков льда. Шон улыбался, когда это было необходимо, но он с таким же успехом мог бы вообще не садиться за стол. Похоже, Билли ничего не заметил: ее муж казался вполне довольным собой. После обеда он немного поспал, пока Эмили читала, а затем заперся с Нелли ненадолго, когда она раскладывала те немногие вещи, что они привезли с собой: несмотря на повязку на руке, его определенно все устраивало. Он отказался от обезболивающих, отчего Эмили сперва почувствовала облегчение, а потом почувствовала себя дерьмовой женой. Но нет, Билли был действительно счастлив. Так что пока женщина подавала великолепные приправленные перцем морские гребешки с соусом айоли[68], с укропом и жареным луком в качестве гарнира на закуску, Эмили была увлечена разговором с Венди. Но затем подали основное блюдо – это было мягкое, как зефир, каре ягненка с пассерованным болгарским перцем и изысканным соусом с портвейном; в качестве гарнира шла хрустящая, с пылу с жару картошечка фри с айоли и паприкой. И тогда Эмили спросила, когда особняк Игл перестал быть действующим курортом. Венди смутилась, не зная, что ответить.

Шон оторвался от своего напитка.

– В начале тридцатых. Они пытались подняться после объявления банкротства, но этому заведению не суждено было пережить Великую депрессию[69]. Однако, если верить слухам, оно было суперпопулярно в двадцатые. Я хочу сказать, что времена тогда в целом не сильно отличались от сегодняшних – тот, у кого были деньги, в любом случае мог получить то, что хотел, – но здесь богатеи могли заниматься вообще всем, чем захотят, не волнуясь об анонимности. Мой прадед каждое утро звонил в Нью-Йорк и отправлял одного из своих людей в Сиракьюс, чтобы встретить дневной поезд, на котором прибывали особые заказы: свежие устрицы, икра, новые платья, коробки сигар. Достаточно было попросить, он мог достать все, – Шон подался вперед и закинул в рот картошечку. – Ну и бухло в том числе, разумеется. Большим плюсом близости к границе стало то, что здесь было легко во времена сухого закона найти высококачественный алкоголь. Также имелось действующее казино.

Билли пытался порезать ягненка, но с перевязанной рукой это было непросто. Эмили потянулась и придвинула его тарелку поближе к себе.

– Я думала, азартные игры тогда были запрещены, – сказала она.

Шон рассмеялся.

– Да все было запрещено. Бухло, азартные игры. Ходили слухи и о других довольно странных вещах.

– Например?

– А, – сказал он отмахиваясь. – Просто старые слухи. Жуткие вещи, даже не стоит рассказывать.