Особняк

Шон немного углубился в историю Уиски Ран: город жил за счет лесозаготовок и шахт, и даже во времена его детства сюда мало что привозили. Эмили помнила, что кое-что из этого он ей рассказывал много лет назад, когда она еще училась в колледже и была в него влюблена. Также Шон рассказал о том, сколько было вложено в реставрацию особняка Игл и чего им ждать от зимы.

– Если вы думали, что зимы в Кортаке суровы… то здесь еще холоднее. Но хуже всего снег. Одна из причин, по которой морозильник и кладовка забиты под завязку, состоит в том, что дороги в определенные промежутки времени надолго окажутся непроходимыми. Даже если их будут чистить – а я сделал все от меня зависящее, чтобы этим занимались, – из-за метелей и плохой видимости вам все равно захочется остаться дома. Это очень красиво, не спорю, но когда я рос здесь ребенком, у нас была только печь на дровах и – ну, теплоизоляция оказалась далека от совершенства. Жить в детстве здесь было непросто. Раньше, когда особняк был еще действующим курортом, его закрывали на период с первого ноября по первое мая, – Шон глянул на часы. – Это могло бы случиться сегодня, первого ноября. Обычно снег ложится еще до этого месяца, но то, что мы видели сегодня утром, – не больше чем поземка. Настоящие снегопады еще впереди.

Эмили кашлянула.

– Не хочу показаться неделикатной, Шон, но если помнишь, я тоже однажды здесь зимовала. Причем начиная с первого ноября.

Билли присоединился.

– А я провел здесь целых две зимы. Не думаю, что нам нужно объяснять, какие бывают снежные заносы. Впрочем, в этот раз зимовать будет намного проще, хотя нельзя сказать, что у нашей хижины была роскошная обстановка, – Билли говорил по-доброму, и это напомнило Эмили, как близки раньше были эти двое. Он продолжил: – Но у меня возник интересный вопрос: как особняку Игл удавалось держаться на плаву, если он был открыт всего шесть месяцев в году?

– Эти шесть месяцев они гребли деньги лопатой, – сказал Шон. – Так я, по крайней мере, слышал. Есть, кстати, и фотографии. Там мой прадед стоит в норковой шубе в пол возле «Роллс-Ройса “Серебряный призрак”». Красивое авто. Одно из таких пару лет назад ушло с молотка чуть больше чем за восемь миллионов баксов.

– Дай-ка угадаю, – сказала Венди, закатывая глаза, – ты и был покупателем?

Шон откинулся на спинку стула, и на его лице заиграла мальчишеская усмешка. «Кажется, он оживился», – подумала Эмили. Он повернулся и подмигнул ей.

– Ой, не порть мне удовольствие, – сказал Шон. Отвечал он Венди, но слова эти предназначались Эмили. – Дай немного повыделываться.

Ей не понравилось, как сильно он взволновался, но втайне она именно на это и надеялась. Ей хотелось, чтобы он одарил ее своим вниманием.

Шон продолжил:

– Также сохранилось несколько старых конторских книг. Когда фондовая биржа обвалилась в 1929, у него были приличные накопления и оставались еще кое-какие резервы. Вместо того чтобы пытаться удержать на плаву тонущий корабль, он наконец опомнился и прикрыл лавочку в начале тридцатых. Но во время войны его постигло несколько неудач, а после он попытался снова открыть особняк. Но начали ходить слухи о том, что здесь водятся привидения, а потом его убили и…

– Ого! – воскликнула Эмили. – Убили? Что? Почему я впервые слышу об этом?

Она глянула на Билли, и тот жестом показал, что тоже понятия об этом не имел, но когда Эмили снова перевела взгляд на Шона, на его лице уже не было искренности. Желание поговорить тоже пропало. Он выглядел раздраженным, хотя это было не совсем точное слово.

– Ты еще много чего не знаешь, Эмили, – Шон оттолкнул от себя пустую тарелку и встал. – Нам пора, Венди. У меня завтра рано утром встреча в Балтиморе. Скажи пилоту, что я хочу быть в воздухе уже через полчаса.

Он обошел вокруг стола, пожал здоровую руку Билли, затем подошел туда, где сидела Эмили. Он наклонился, чмокнул ее в щеку, и при этом шепнул ей кое-что. Эмили не совсем разобрала, что именно, но она услышала что-то вроде «Шелли».

Перед ней расстилалась долина, а особняк Игл оживал в лучах утреннего солнца, и, поднимаясь вверх по склону, Эмили обдумывала эти слова. Она с Билли отражалась в стекле и стали стоящего рядом здания. Но она не могла понять, что Шон пытался прошептать ей на ухо прошлой ночью.

Шелли?

Чушь какая-то.

Желе?

Да нет, бред. Зачем ему это говорить? Желе? Какое еще желе? Нелли?

Нет, она просто неправильно его расслышала.