Особняк на окраине

Кирилл, уже не в силах стоять, просто рухнул на стул. Он покорно ждал справедливого возмездия.

«Сейчас на звук выстрела сбегутся сотрудники лаборатории, будут больно бить… Потом в кабинет ввалятся крепкие люди в форме, сильно заломят руки, наденут наручники… Скорее бы!»

Прошла минута, затем другая, но наступившая после выстрела тишина ничем не нарушалась.

«Ах да, сегодня же воскресенье! Может, и нет никого? Но ведь ходили же на втором этаже, сам шаги слышал… Нет, так нельзя! Надо успокоиться. Только как?.. Ведь застрелил своего брата… Дурак!.. Дурак!!. Потом будет полиция, камера следственного изолятора… Только не это! А может, пустить себе пулю в лоб?.. — Кир нагнулся, взял в руки валявшийся на полу пистолет. — Тогда всё это разом кончится: не будет уже ни полиции, ни камеры СИЗО, ни суда, ни нового срока…»

Никого! Никто не прибежал на звук выстрела… За приоткрытым окном так же беззаботно щебечут птицы, радуясь тёплому солнечному дню.

«Почему так? — мучился от безысходности Кирилл. — Ах да! Рядом ведь железная дорога, и в момент выстрела вроде проходил поезд, заглушивший звук… Тогда есть шанс! Успокоиться и думать… Думать и успокоиться… Да, так! Сейчас надо стереть с рукоятки пистолета свои отпечатки и вложить его в руку убитого. Также стереть отпечатки с сейфа… С ручки двери, со спинки стула… Со всего, чего касался, что брал в руки… Забрать всё своё. И чужие деньги тоже, мёртвому брату они уже не нужны… Сунуть ключ от кабинета в его карман, предварительно стерев свои отпечатки. Всё проделать чётко, обдуманно, без суеты и спешки… И быстро свалить: так же тихо, как и вошёл, — через чёрный ход, где камера слежения предусмотрительно направлена под нужным углом, позволяя выйти из двери незамеченным, а дверь охраняется сигнализацией лишь „когда надо“, в соответствии с выполненным монтажом. Только так можно отвести подозрение…»

Спустя полчаса Кирилл уже мчался на мотоцикле по шоссе с предельно разрешённой скоростью. Несмотря на спешку, он понимал, что никак нельзя превышать скоростной режим: в случае остановки гаишником отсутствие документов на транспортное средство вмиг окончит поездку и разрушит далеко идущие планы.

Чтобы как-то успокоиться, Фролов начал себя оправдывать, мысленно разговаривая с убитым.

«Эх, братуха, ты сам же виноват! Надо было соглашаться, брат, на предложенные условия, договариваться… Ведь не захотел! Слишком правильный! И кто только так мозги тебе запудрил? Ведь в одном государстве живём, а живём по-разному: кто по закону, кто по понятиям, а кто по беспределу… Репутация фирмы, видите ли, для тебя оказалась важнее бабла… Вот и получил пулю в сердце!»

Да, это именно он заставил Кира стать убийцей. Не было другого выхода. Деньги фирмы, предназначенные для приобретения медицинской техники, благополучно переведены на банковский счёт в Швейцарию — на предъявителя.

«Надолго бы хватило, даже на двоих… Но Андрюха узнал (а зря узнал — иначе и сейчас бы здравствовал!), ударился в амбиции! Предлагал же ему — не захотел свалить за кордон вместе. Потребовал вернуть деньги обратно… А это значит, всё коту под хвост… А тут ещё и застал меня в кабинете! Вот так и случилось, что не оставил мне выбора…»

Чтобы меньше переживать, убийца попытался вспомнить обиды, полученные от общения с братом. Не сразу и вспомнил: это когда Кир связался с дурной компанией, подсадившей его на азартные игры. Фролов стал сдавать в ломбард свои вещи, а потом, по-тихому, и родительские, чтобы отдать карточный долг… В общем, вляпался по самое не могу. Спустил все деньги: и свои, и чужие. Вновь пришлось клянчить у Андрея.

— Не дам — не в коня корм! Предупреждал же: не хочешь учиться дальше, иди работать! Сам учись зарабатывать…

«Отказал, жмот… А ведь деньги были! Пусть не повезло, проиграл… Так ведь я же играл по-крупному! Когда-нибудь повезёт — отобью все долги и затраты разом! — оправдывал себя Кирилл. — Должна же улыбнуться удача. Вон сколько таких примеров: люди спускали всё, становились нищими, и вдруг — срывали банк!..»

Пока мотоцикл наматывал на спидометр километры шоссе, в практичном мозгу Фролова уже созрел новый план действий. Он подъехал к продовольственному магазину посёлка, поставил мотоцикл на площадке, прямо перед камерой наблюдения: пусть фиксирует, что Кирилл находится в Никольском. В винном отделе взял с витрины бутылку самого дорогого коньяка и, отвинтив пробку, быстро ополовинил посудину прямо в отделе, на глазах изумлённого секьюрити.

Спланированный пьяный демарш, как и следовало ожидать, был оперативно пресечён службой охраны. Настолько быстро, что нарушитель порядка не успел допить дорогой алкоголь. Попытка отстоять драгоценную жидкость стоила дорого и была по достоинству оценена на судебном заседании: «…оказал жёсткое сопротивление охраннику». И уголовная статья за хулиганские действия, вместо ожидаемых полутора-двух лет, потянула на все три — «с отягчающими вину обстоятельствами». Это никак не входило в планы Кира, но делать нечего: прокурор просил даже пять лет колонии — за дерзость.