Особняк ночных кошмаров

Черное озеро было неспокойно. На берег набегали довольно высокие волны, скрипели под ветром мертвые деревья, и этот скрип холодил кровь, переполнял дурными предчувствиями душу. Начал накрапывать дождь. Постепенно глаза привыкли к темноте, и ребята увидели нечто странное – на миг поверхность озера выровнялась, превратившись в огромное абсолютно гладкое зеркало, а потом вода начала резко убывать. Одновременно с этим из черной глубины омута начало медленно подниматься нечто… Фин разом припомнил мучивший его кошмарный сон и почувствовал, как его ноги слабеют и теряют способность двигаться. Кошмар стал явью, и теперь от него не было спасения. А Бальт, как сумасшедший, метался вдоль берега, облаивая то, что поднималось из воды…

Вот над поверхностью Черного озера возникла островерхая башенка, покатая крыша, потом открылись черные глазницы окон, веранда, опутанные водорослями деревья мертвого сада…

Вода ушла незаметно, и казалось, что озеро было миражом, а зловещий дом никогда не покидал своего привычного места.

– Круто, – прошептал Фин, но Мишка не слышал слов своего приятеля.

Его сердце сжимали ледяные тиски ужаса. Он думал, что никогда больше не увидит зловещий дом, не вдохнет пропитавшие его терпкие, ни на что не похожие запахи, не будет подниматься по скрипучим ступеням веранды, но кошмар вернулся и властно звал в свои объятия. Только Бальт, не ведая страха, отважно ринулся вперед, пронесся по мертвому саду, запрыгнул на террасу и громким лаем позвал замешкавшихся мальчишек.

Вблизи дом производил особенно жуткое впечатление. Он отсырел, оброс водорослями и покрылся отвратительной блестящей слизью. Пол веранды подгнил, доски угрожающе скрипели под ногами, из-под них выступали лужи черной, напоминавшей в темноте кровь, воды. Когда мальчишки поднялись на веранду, дверь дома протяжно заскрипела и открылась сама собой, будто приглашая зайти внутрь. Страх почти парализовал Мишку и Фина, но никто из парней не хотел выглядеть трусом, и потому они решительно шагнули в логово кошмара.

– Как ты думаешь, сколько дом продержится на поверхности? – Фин, которому никогда прежде не доводилось попадать в такие передряги, старался держаться молодцом, но охрипший голос все же выдавал его волнение. – Вдруг он поднялся всего на несколько минут?

– Скорее всего, крайний срок – рассвет. Но все может закончиться намного быстрее.

– Утешил.

– Вся надежда на Бальта. Он чувствует, куда надо идти. Верно, дружище? – Желтый луч фонарика скользнул по морде ротвейлера, блеснули жутковатым зеленым светом его глаза. – Однажды он уже выводил нас из этого лабиринта.

– Но теперь-то мы идем в самое пекло. Ты хотя бы представляешь, куда и зачем?

– Мне кажется, лучше всего это знает Бальт. Раз он считает, что мы должны сюда прийти, значит, так оно и есть.

– А ты оптимист.

Фин немного завидовал Мишке. Его приятель был уверен в себе, спокоен и решителен. Конечно, Мишке и раньше доводилось бродить по бесконечным коридорам проклятого дома, он мог привыкнуть к чудовищным сюрпризам этого «веселенького» местечка, и все же… Каждый шаг давался Фину с трудом, его пугала собственная тень, холодный пот ручейками стекал по спине, ежесекундно он ждал жестокой, кровавой развязки. Такое душевное состояние очень не нравилось самолюбивому парню, и он подумал, что надо срочно взять себя в руки. Немного замедлив шаг, он осмотрелся.

Бесконечно длинный коридор с обшарпанными дощатыми полами уходил во мрак. Слева и справа от Фина находилось множество высоких белых дверей, большинство из которых было приоткрыто. За ними мелькали чьи-то тени, слышались негромкие голоса. Один из голосов показался знакомым. Похоже, для Фина настало время проявить себя. Он пожалел, что у него нет фонарика, однако слабый зеленоватый свет плесени позволял различать контуры предметов.

– Инга!

– Фин! – донеслось издалека. – Я здесь, помоги мне.

Парень, не задумываясь, ринулся вперед. Он вошел в комнату, на миг увидел лицо любимой девушки, но потом в глазах потемнело, а когда он вновь обрел способность видеть, то обнаружил, что находится в весьма неприятном месте. Фин бывал здесь и раньше, в многочисленных снах, они, как правило, донимали его перед началом каждого учебного года. Это был школьный класс с большими распахнутыми настежь окнами и огромной угольно-черной доской на стене. За окнами блестела молодая листва, пели птицы, а в классе шла бесконечная контрольная по алгебре. В своих снах Фин брался за решение задач и с ужасом обнаруживал, что не может написать ни строчки. Алгебра полностью выветривалась из головы, и он с трепетом ждал окончания урока, когда придет время сдавать нерешенную контрольную. Так было в снах, но действительность оказалась намного хуже.