Особняк ночных кошмаров

Бальт ринулся вперед и в прыжке дотянулся до страшной твари. Оба упали на посыпанную красным песком арену. Пес мертвой хваткой впился в горло чудовищу, а оно извивалось, пытаясь дотянуться до него когтистыми лапами. Страшный клубок из переплетенных тел катался возле наших ног, от хвоста твари летели длинные искры электрических разрядов, яростно рычал Бальт… Наконец чудовище ослабло, перестало сопротивляться и куском черной клеенки упало на песок. Пес тяжело дышал, его морда и грудь были перепачканы кровью, но в глазах сияло гордое, счастливое выражение. Он чувствовал себя победителем.

– Бальт, миленький, спасибо! – Ромка наклонился к собаке. – Ты же ранен… Ребята, надо скорее обработать царапины – они очень глубокие. Н-н-надо отвести его к ветеринару…

– Уходите отсюда! – взмолился дядя Павел. – Иначе вы все погибнете!

Не замечая ничего вокруг, Ромка осматривал Бальта. Внезапно он уселся на песок рядом с псом и пристально посмотрел ему в глаза. На лице очкарика застыло изумленное выражение.

– Дайте-ка сюда… – Оставив Бальта, он подобрал лежавший на арене ключ. – Сейчас п-попробуем.

Я хотел остановить Ромку, но он уже надавил на боковую грань одного из кристаллов – в тот же миг толстые прутья решетки растаяли в воздухе и дядя Павел оказался на свободе.

– Как ты догадался?

– Н-не знаю, Саша, п-почувствовал.

Разбираться в случившемся не было времени. Магическая сила ключа перенесла всех нас в комнату Странника, и теперь нам предстояло тайно покинуть дом. Ромка медлил. Отведя Бальта к окну, он еще раз захотел осмотреть его раны. Мы торопились, но очкарик настоял на своем:

– Н-ничего не понимаю! Я же сам видел эти глубокие рваные следы когтей. Где они?

– Тебе показалось. В подземелье слабое освещение. Пес не пострадал, на нем кровь адской твари, – пояснил дядя Павел. – Идемте скорее отсюда.

– Но…

Лизнув Ромку в нос, Бальт первым выбежал из комнаты.

– Вот не думал, что вы так много знаете о моей семье! – Дядя Павел подкрутил усы. – Я-то, грешным делом, полагал, ребятишки развлекаются, играют, а вы, оказывается, такое важное дело совершили, расколдовали животворный источник. Молодцы!

– Мы тоже не догадывались о том, что вы с тетей все знаете.

– Нет, Мишка, Ирина ничего не знает. Точнее, не хочет знать. Она так и не приняла правил нашей жизни.

Дядя Павел и вся наша компания скрывались от посторонних глаз на берегу одного из дальних прудов. Мы сидели на поваленном дереве и обсуждали последние события. Нам было о чем рассказать друг другу. Я сообщил изумленному дяде Павлу о том, как в начале лета мы сразились с Душой дома и очистили животворный источник, поведал о судьбе Ивана и Аглаи, рассказал про неудавшуюся попытку Странника воспользоваться Машиной Счастья.

– Короче, он сломал эту машину и решил устроить ад на Земле каким-то иным способом, – закончил я свой удивительный рассказ. – Лора с ним, и они не остановятся. Мы оказались бессильны.

– Дядя Павел, Странник не раз говорил, что не имеет никакого отношения к свалившимся на Антона бедам. Это правда?

– Похоже на то, Александра. Вы многое разузнали о нашем прошлом, но не все. Рыжеволосая ведьма не только заколдовала источник и превратила дом в чудовище. Своей безумной, слишком сильной, страстной, разрушительной любовью к дочери Стефания нарушила баланс добра и зла. Ее чувства бумерангом ударили по семье Евгения Орлова. На наш род пало проклятие. С тех пор все, кто родился в этом доме, все, в чьих жилах течет хотя бы капля крови Орловых, оказались обречены на страдания и безвременную гибель.

– Какой ужас! – всплеснула руками сестренка. – Почему вы не уехали отсюда? Надо было все бросить и бежать!

– От проклятия не убежишь. К тому же почти все члены нашей семьи не верили в него. Были иные времена – молодежь боролась с суевериями, религию считали пережитком прошлого, топтали иконы, разоряли церкви… Кто стал бы тогда слушать старую сказку о семейном проклятии! Только бабушка Тата, пережившая в раннем детстве весь этот кошмар и собственными глазами видевшая гибель Стефании и Лизоньки, знала страшную тайну дома. Бабушка как могла оберегала близких от таившегося в его стенах зла, но никто не хотел знать об этом. Многие члены моей семьи умирали молодыми, но их безвременный уход списывали на годы лихолетья – революцию, коллективизацию, Отечественную войну. Тогда очень многие жизни обрывались до срока. Годы шли. На мою долю не выпало грозных испытаний, я родился в относительно благополучное послевоенное время. Я рос, как все мальчишки, и, как они, избегал казавшуюся нам сумасшедшей старухой бабушку Тату.

– Н-не понимаю. Судя по вашему рассказу, ей должно быть больше ста лет! – удивился сидевший рядом с Бальтом Ромка.

– Бабушка Тата умерла совсем недавно, в начале этого лета, – откликнулась Саша. – Она погибла, спасая нас. Всю жизнь она смиряла злые силы дома и потому пережила свой век. Чувство долга оказалось сильнее смерти.