Особняк с выходом в астрал

– В общем, Толю моего она не раз видела и белобрысую эту. Она думала, Толик постоянно там живет. Мужчина тихий, никаких от него хлопот… похвалила сыночка. Он у меня и впрямь тише воды, ниже травы. Ни музыки там какой-нибудь, ни телевизора. Если включит, то звук тихо сделает, чтоб мне не мешать. Все больше за компьютером сидит. – Терпение Клавдии явно было на исходе, Сизова это почувствовала и заторопилась. – Белобрысая к Толечке приезжала. Одна. А уходили вдвоем. Видно, он ее провожал. Аделаида Генриховна вместе со мной на улицу вышла, прогуляться хотела, мы у нее в квартире разговаривали. Стоим у подъезда, и тут девица выходит. Лицо злющее, и не идет, а бежит. И к машине. А мне соседка шепчет: «Вот она». Зазноба моего Толика, то есть. Я не сразу сообразила, что к чему, и время потеряла. Она уже в машину – шасть. Не то я бы ей космы повыдирала, она бы мне тут же рассказала, где Толик, я бы…

– Номер машины записать успела? – вздохнула Клавдия.

– А как же, записала, матушка, вот.

Она потянулась за сумкой и, немного покопавшись, сунула Клавдии рецепт, на котором и был записан не только номер машины, но и марка.

– У Аделаиды Генриховны внучку шесть лет, он в машинах разбирается и ее научил.

– Вот молодец, – сказала Клавдия. – Мальчик, я имею в виду… смышленый.

– Такой смышленый, Аделаида Генриховна его все нахваливала. Матушка, помолитесь за сыночка моего. Как увидела я эту белобрысую, так сердце у меня и захолонуло. Я, грешным делом, подумала: лучше б с Любкой своей жил…

– Какой Любкой? – насторожилась подружка.

– И не спрашивайте, матушка. Не баба, а черт в юбке. Они раньше в бухгалтерии вместе работали. Откуда ее нелегкая принесла? Простите, матушка. И как только Толика угораздило в ее сети попасть? Ведь он у меня хороший мальчик. Воспитанный, послушный. За собой всегда уберет, посуду вымоет…

– Любка, – сурово произнесла подружка, Альбина посмотрела с недоумением, но смогла-таки вернуться к теме разговора.

– Да, матушка. Шалава из шалав. Я на нее только раз взглянула и поняла, что за поганка. И Толику сказала, чтоб ноги ее в нашем доме не было.

– А он ее домой приводил?

– Сама пришла. Нахалка. С тортиком. Открываю дверь, стоит эта бабища и нахально заявляет: я, мол, девушка Анатолия, пришла познакомиться и все такое. Толик в ванной спрятался, но я его оттуда вытащила. В общем, выгнала я ее. И Толику категорически запретила с ней встречаться.

– И что?

– А как им не встречаться, если они вместе работают? Место очень хорошее было, увольнять Толика не хотелось, там и зарплата, и отношение к нему начальства… По справедливости, уходить надо было этой шалаве. Я предприняла шаги… Матушка, – вдруг заголосила Альбина. – А что, если эта Любка-подлюга Толика похитила? В отместку?

– Они когда расстались? – спросила Клавдия.

– Да уж года три назад.

– Чего ж ей тогда его похищать? Припозднилась… Три года-то…

– А злоба людская, матушка? Она годами не утихает.

– Ладно, посмотрю… есть ли рядом эта Любка. Ты дальше рассказывай. Уволили ее?

– Нет. Все мои труды оказались напрасны. Пришлось Толика увольнять, чтоб из порочного круга вывести. Так эта негодяйка снова явилась и принялась меня поносить. Толик опять в ванной спрятался. Я дверь перед ее носом захлопнула, а она давай орать на весь подъезд… Такого наговорила… Срам. Толика малахольным назвала.

– Он что же, по мужской части не очень? – поинтересовалась Клавдия.

– Почему? У меня сыночек очень даже герой… Орел, я хотела сказать.

– Чего ж тогда малахольный?

– Его в детстве собаки напугали. Он из школы шел, тут собаки бродячие, целая стая. Накинулись на него. Хорошо, рядом мужчина проходил, отбил Толечку от этих тварей. Вот.

– Что «вот»? – начала гневаться Клавдия.

– Он заикаться стал.

– И писаться по ночам?

– Нет, матушка. Такого не было. Он, если сильно перенервничает, может замертво упасть. И вроде как неживой сделается.

Я едва не заорала в голос, но вовремя опомнилась. У Клавдии был такой вид, точно она вот-вот тоже замертво упадет.

– Что ж ты… – начала она, но, глубоко вздохнув, спросила деловито: – И долго он как неживой лежит?

– Это уж когда как. Зависит от того, насколько разволнуется. Может, полчаса, а может, и сутки. После выпускных экзаменов больше суток пролежал. Все на пятерки сдал, такой молодец, но, видно, переволновался.

– А что врачи-то говорят? Лечили его?

– Лечили, конечно. Говорят, такое свойство психики, нервничать ему категорически нельзя. Спокойная, размеренная жизнь, массаж ну и таблеточки, конечно, для снятия стресса. Работа у него, как ни крути, нервная. Финансы… Я его каждый год в санаторий вожу. Ванны, подводный массаж…

– А после того, как очнется, он хорошо помнит, что перед обмороком было?

– По-разному. То вроде помнит, а то – как отрежет. Смотрит безумными глазами, приходится ему рассказывать, что стряслось…

– Что ж ты об этом сразу не сказала? – завопила Клавдия. – Может, Толя твой где лежит и себя не помнит.

– Времени-то сколько прошло, и все лежит? – пролепетала Альбина. – Ой, матушка, а вдруг и правда?