Особняк с выходом в астрал

– Может, бейсбольную биту прихватишь? – серьезно предложила Клавдия.

– Обойдусь, – заверила я и решительно направилась в комнату, где обосновался Толмачев.

Однако там его не оказалось. Судя по звукам из ванной, он принимал душ.

– Ладно, подождем, – сказала я вслух, и тут зазвонил мобильный Андрея, который он оставил на столе.

Я подошла и взглянула на дисплей. Очень хотелось, чтобы это была брюнетка, я бы ответила на звонок и с чистой совестью сообщила, что Андрюшенька сейчас в ванной. Но на дисплее высветилось «Ковров». В первый момент я почувствовала разочарование, а потом нахмурилась: фамилия показалась знакомой. С мобильным в руке я бросилась в кухню.

– Помнишь, как фамилия начальника Сизова и компаньона твоего Паршина? – спросила я Клавдию.

– Ковров. А что?

– Он нашему Андрюшеньке звонил.

С полминуты мы с подружкой смотрели друг на друга, после чего Клавдия заковыристо выругалась, а я согласно кивнула. Лучше и не скажешь. Мы устроились за столом и стали ждать дважды Иуду, так назвала Толмачева Клавдия. Совершенно справедливо, кстати.

– Он с раскорябаной рожей пришел, – сообщила подружка, должно быть, желая меня порадовать. – Видать, мамка подарком недовольна осталась.

– То ли еще будет, – хмыкнула я.

За дверью наметилось движение, мы подобрались, а когда в кухню, приятно улыбаясь и пожелав нам доброго вечера, вошел Андрюшенька, Клавдия деловито заговорила:

– Сизовой я на казенный дом намекнула, пусть привыкает. Она теперь в глубокой задумчивости и особо досаждать не будет. А вот с матерью Дианы – беда. Что мне сказать бедной женщине, виновата ее дочь или нет? С одной стороны: девчонка – убийца, ни в какие ворота не лезет, с другой – у нас по-прежнему нет подозреваемого. Если уж менты алиби Артема под сомнение не ставят, то и нам не резон в нем сомневаться.

– Завтра займемся дружками Дианы, – сказал Андрюшенька. – Будут тебе подозреваемые.

Физиономия его заметно покорябанной не была, но выглядела помятой. И вернулся он слишком рано.

«Вечер не задался», – мстительно подумала я.

– Чего молчишь? – обратился ко мне Андрюшенька, а я сказала:

– Есть у нас сомнения, что ты, мил человек, стукачок.

– Ага, – поддакнула Клавдия. – Так что за твое здоровье мы пить не будем, не понадобится оно тебе. У нас со стукачами разговор короткий, – и подружка выразительно провела пальцем по горлу.

– Кстати, твоя мамуля шикарно выглядит, – подхватила я. – Сколько ей лет? Двадцать семь?

Андрюшенька досадливо поморщился и на меня уставился.

– Следила?

– А как же? – улыбнулась я пошире. – Ты у нас с первого дня на подозрении.

– Он думал, ты от его жарких взглядов растаешь и бдительность потеряешь, – усмехнулась Клавдия. – Не на ту напал, лицемер.

– Кто бы говорил, – презрительно фыркнул Толмачев, обращаясь ко мне. – Ты мне глазки строила? Строила. А за пазухой держала здоровенный булыжник.

– По башке бы тебе им, – кивнула Клавдия. – Чтоб не морочил голову чистой невинной девушке.

Андрюшенька закатил глаза, вернул их на прежнее место и заявил:

– Если уж взялась следить, так следила бы до конца. А ты, я полагаю, удалилась в самом начале нашей встречи.

– Мне хватило, – хмыкнула я. – Кинулся с букетом к своей леопардовой…

– Подождала бы немного и увидела самое интересное, – перебил Андрюшенька. – Как она меня этим букетом по мордасам отходила.

– Так это букет! – обрадовалась Клавдия. – А я-то гадала, чем тебе рожу покорябали. На маникюр не похоже.

– Маникюр она тоже пыталась в ход пустить, но я воспрепятствовал. Хватит и букета.

– А за что осерчала? – заинтересовалась Клавдия.

– За Лизку, само собой, – пожал Андрюшенька плечами.

– Я-то здесь при чем? – удивилась я.

– Ты ни при чем. Но я, будучи честным человеком, должен был поставить девушку в известность, что между нами все кончено, так как мое сердце принадлежит другой. Хотелось расстаться интеллигентно, не чужие все же люди… Но особо интеллигентно не получилось.

– И сколько вы были вместе?

– Почти месяц.

– Бабник, – с печалью сказала я.

– Ничего подобного. Бабник бы помалкивал и крутил любовь с обеими. А я сдаваться пошел.

– Аргумент, – кивнула Клавдия.

– Да мне пофиг твои шуры-муры, – разозлилась я. – Ты скажи, какого хрена к нам прибился? Шпионишь на Коврова?

– Тебе никто не говорил, что копаться в чужом мобильном некрасиво? – наконец-то заметив его на столе, спросил Андрюшенька.

– Говорили, да я не слушала. И, как выяснилось, правильно делала.

– Лучше тебе все рассказать, – влезла Клавдия. – Не то не видать тебе Лизки, как своих ушей без зеркала.

– А правду скажу, надежда есть?

– Нет, – отрезала я и добавила: – Ты еще поторгуйся.

– Ладно, расскажу все, как на духу, – вздохнул Андрюшенька. – Между прочим, я влюбился в тебя с первого взгляда, – нагло заявил он.

– Я здравомыслящая девушка, на лживые слова не куплюсь. Время тянет, гад, – сказала я Клавдии.

– Ничего подобного. Сам не верил, что такое бывает. А смотри, как вышло.

– Ага, – хмыкнула я. – И с большой любви стал меня тюрьмой пугать?

– Стремился удержать на краю пропасти, куда тебя неутомимо толкает твоя подружка.