Особняк со странностями (СИ)

— Катя, меня переклинило сразу же, как только тебя увидел. Я с умыслом притащил тебя в особняк ордена существ, не спросив желания. А теперь без моего разрешения и заступничества ты отсюда никогда не выйдешь, таковы правила. А еще я утаивал информацию, водил за нос, устраивал тебе проверки на вшивость, требовал безраздельного внимания, прятался, как последний трус трое суток, когда сам же и склонил тебя к близости. В итоге чуть не изнасиловал, подставил под удар Тени и подосланного убийцы. А еще моя вторая сущность — мантикора и недавно я потерял связь с ней. Но ты не волнуйся, в особняке вообще почти нет людей. Такую правду?

— Возможно, не так радикально и резко. Нужно подумать и подобрать правильные слова…

— Какие слова, Ил? — хмыкнул Егор. — Она не поймет, какие бы изысканные слова я не подбирал! Не простит. Убежит без оглядки! И, знаешь, на ее месте я бы поступил так же.

— Ты преувеличиваешь. Катя, девочка умненькая, — уверенно возразил ученый. — Она все поймет. В данных обстоятельствах у тебя был ограничен выбор для действий. А узнав о твоих проблемах с доверием, девочка…

— Не начинай, — грубо перебил его Егор. — Пусть прошлое остается в прошлом. Катя об этом никогда не узнает. Как и о том, что я собирался использовать ее по полной, а потом найти способ устранить из своей жизни.

«Как ненужную вещь, — заботливо прокомментировал внутренний голос. — Вот так просто, Катенька. Использовать. И никак иначе. Слышала же, да? Запомни».

— Но ведь ты этого не сделал!

— Сделал бы, — вздохнул Егор. — Если бы не удалось вовремя опомниться.

— Если бы не чужеродное влияния — ничего вообще не произошло бы!

— Ты так уверен? — усмехнулся Егор.

— Да.

— А я — нет. Что если это влияние только усугубило мои желания? Мои личные желания! Понимаешь?! — вскричал Егор. — Мои! Желания!

— Я не верю в это, — заявил Илларион. — Ты самый рассудительный, здравомыслящий и повернутый на правильности из всех, кого знаю. Поэтому прекрати это акт ненужного сейчас самобичевания и успокойся.

В ответ ученому послышался лишь тяжелый вздох.

— Я уверен, что твое поведение, агрессия и тяга к саморазрушению напрямую связано с фактом потери зова мантикоры.

— А я больше ни в чем не уверен.

— Немудрено, сидишь тут, как верный пес на цепи столько времени и никуда не отлучаешься. Мозги набекрень и вылезли. Пойди проветрись, глядишь, и правильное решение подвернется.

— Решение уже созрело, — буркнул Егор.

— И какое же?

Неосознанно я напряглась, в ожидании ответа.

— Как только проверю, что повторное нападение Кате не грозит, дам ей полную свободу. Отпущу домой и больше никогда не побеспокою. Конечно, надо будет еще полностью оградить ее от мира существ, чтобы обеспечить девочке абсолютную безопасность от некоторых фанатиков нашей расы.

— Кто сказал, что так будет правильно?

— По-другому не получится.

— Почему?

— Ты — тупой? — вновь вскипел Егор. — Сам не понимаешь?

— Сейчас я готов поспорить, что из нас двоих тупой, как раз не я, — с легким смешком в голосе ответил Илларион. — Правильности в твоем заявлении не вижу. Даже грамма. В тебе говорят эмоции, а не холодная рассудительность, как раньше при принятии решений.

— Как раз наоборот. Я прекрасно понимаю, что иного решения в данной ситуации принять невозможно, — категорично заявил Егор. — Рядом со мной Кате грозит опасность. И если от угроз извне я дальше смогу ее обезопасить, то как прикажешь уберечь от себя?

— Мы что-нибудь придумаем…

— Не стоит. Если Кате будет безопасно и хорошо вдали от меня, то отпустить ее, а самому держаться подальше — единственно верное решение. Рисковать здоровьем, а тем более жизнью этой девочки я не намерен.

— Егор…

— Я все сказал.

— Хорошо, хорошо, я же не спорю, — поспешно заверил Илларион. — Мы вернемся к этому разговору позже. А пока все же настоятельно рекомендую отлучиться и привести себя в порядок.

— Нет. Я хочу удостовериться, что с Катей все в порядке.

— Вряд ли ей понравится вид твоей помятой, заспанной и небритой физиономии. И переодеться совсем не помешает. Да и освежиться. Ты не считаешь?

— А если Катя проснется раньше?

— Поверь, как ее лечащий врач, с уверенностью могу заявить: ты успеешь вовремя. Иди.

Не открывая глаз, я чувствовала, что Егор продолжал колебаться.

— Но если девочка проснется…

— Я сразу же тебе сообщу, — пообещал Илларион.

— Договорились.

Вскоре раздались шаги, а когда услышала характерный тихий звук, поняла, что Егор вышел из комнаты. Отчего-то даже дышать стало легче. Напряжение спало. До того самого момента, пока не услышала голос Иллариона прямо над ухом:

— Можешь уже открывать глаза.

От внезапности сердце стало биться, как оголтелое.

— Хватит притворяться спящей, Катя, — продолжил стыдливое изобличение мужчина. — Или думаешь я не знаю, когда должен был закончиться эффект от снотворного?

И дальше жмуриться, надеясь, что Илларион оставит меня в покое? Бессмысленно.

— Так ты это специально? — возмутилась я, отыскав взглядом ученого.

Он примостился рядышком, на краю кровати и с любопытством рассматривал меня, словно зверушку в зоопарке.