Особняк со странностями (СИ)

— Знаю? Я наблюдательный, Катя. И меня преследует настойчивое ощущение того, что ты знаешь намного больше, чем говоришь. Поэтому… либо мы сотрудничаем, либо я найду способ получить твои знания другим путем.

— Угрожаешь?!

— И почему женщины всегда предполагают только самое худшее? — фыркнул Илларион. — Озвучиваю варианты. Так что?

Послышался скрип половиц и тихие шаги. Мужчина напрягся, но даже голову не повернул в направлении звука, продолжая гипнотизировать меня взглядом.

— Согласна, — еле слышно пискнула я.

Илларион расплылся в довольной улыбке.

Кажется, я, наконец, смогла разглядеть кого-то безумнее себя. А безумец безумца в психушку уж точно не сдаст! Поэтому, по идее, поделившись чередой странностей с Илларионом, я не должна была ничего потерять. Может, даже приобрести… По крайней мере, смогу узнать интересующие меня подробности и увидеть картину целиком. Останусь в плюсе! И потом уже решу, как действовать дальше.

Не прошло и с полминуты, как Егор зашел в комнату. Я отметила, что выглядел он неважно. Осунувшийся, похудевший, с темными кругами под глазами от усталости. Не спасало ситуацию даже то, что одежда на нем оказалась явно свежая, а волосы блестели влажностью, точно он только что выскочил из душа, толком не обсохнув.

— Катя?! Очнулась, наконец?

— Друг, ты не поверишь! — округлил глаза Илларион. — Пару секунд назад проснулась! Я не успел послать за тобой, проверял жизненные показатели.

Егор не обратил на это заявление никакого внимания, продолжая сверлить меня глазами, словно не мог наглядеться.

— Как ты себя чувствуешь?

— Жизненные показатели в норме, — тут же встрял с ответом ученый, не дав мне шанса и рта раскрыть. — Пациент стремительными темпами идет на поправку. Через несколько дней будет бегать по особняку, как ни в чем не бывало.

— Может быть, тебе что-то нужно?

— Не помешало бы принести мартышке поесть, — с деловым видом кивнул Илларион, самолично взяв на себя роль в озвучивании моих интересов. Как надоедливый секретарь-референт, в услугах которого, в общем-то и не нуждались. — Я тоже ужасно проголодался. Эта практическая медицина страх как выматывает! Спасибо, что спросил, друг.

— Может быть, ты этим и займешься? — процедил Егор, наконец переведя совсем недружелюбный взгляд на ученого. — Или так и будешь встревать туда, куда не просят?

— Вообще я не горю желанием идти на кухню, — скривился ученый, но потом, подмигнув мне, исправился. — Но обладаю врожденным тактом и прозорливостью, поэтому ненадолго оставлю вас наедине. Так и быть. Но ненадолго! Моему пациенту нужны забота и покой!

Стоило ему выйти из комнаты, как меня одновременно прострелили две мысли: я совсем неожиданно обрела пусть странного, но союзника в этом доме; мы с Егором… остались наедине.

Разговор не клеился.

Илларион ушел, а Егор все продолжал стоять в нескольких шагах от двери, словно то ли не решался подойти ближе, то ли… растерялся. Я впервые наблюдала за такой его нерешительностью.

А еще не могла отвести взгляд от глаз Егора. Они манили, горели в безмолвном обещании, заставляли потерять себя среди бездонной глубины, забыть обо всем остальном, как о несущественном, мелочном…

И я забывала. Теряла себя. Полноценно отдавалась этому невыносимому притяжению. Обиды, вопросы, претензии ушли на второй план, притихли, замерли в ожидании своего времени.

Тишина не ощущалась как нечто лишнее, тревожащее. Наоборот, она сближала, будто невидимый мост пролег между нашими душами, соединив их эфемерной нитью.

Егор пришел в себя первым. Отмер. В три размашистых шага преодолел расстояние до кровати.

— Можно?

Легкий кивок, не была уверена, что голос не подведет меня, и мужчина аккуратно присел на краешек кровати, заключив в объятья своих теплых ладоней пальцы моей левой руки. Бережно, нежно, осторожно, словно от одного его неловкого движения я могла рассыпаться.

— Как ты себя чувствуешь? Что-то болит?

Я старательно прислушалась к себе. Кроме легкой слабости и ноющей боли в боку — ничего не тревожило.

— Нормально, — не стала медлить с ответом. — Что со мной случилось?

Из обрывков подслушанных фраз, увиденного ранее, странного сна и оговорок Ады, в голове уже сложилась картинка. Но услышать версию Егора все же хотелось.

Как он на этот раз придумает отвертеться? Ведь говорить правду, я уверена, до сих пор не собирался.

— Прости меня.

— За что?

— Я очень виноват перед тобой.

— Егор…

— Нет! Не перебивай меня. Я не могу объяснить тебе всего, но хочу, чтобы ты знала: в ту ночь я не полностью контролировал себя, поэтому чуть не допустил того, что ни в коем случае не должно происходить между любящ… мужчиной и женщиной.

— Я все понимаю.

— Больше подобного не повторится, я тебе обещаю. Знаю, что после всего ты захочешь вернуться домой и не стану препятствовать этому. Так будет правильно.

— Я не обижаюсь на тебя.

На досадный инцидент в комнате — не обижаюсь.

А вот на попытку трусливо избежать сложностей, избавившись от меня, под прикрытием искренней озабоченности моей же безопасностью — очень даже. Но об этом мы еще успеем поговорить. Наверное. По крайней мере, я на это сильно рассчитывала.