Особое детство

Я, не раздумывая, согласилась и осенью приступила к работе. Эта работа подходила мне как нельзя лучше. В первый раз кто-то поставил эти экзистенциальные вопросы, на которые мне нужно было отвечать. Я получила возможность применить все, над чем я раздумывала, и вербализовать это. Передо мной встала новая проблема — подростки, с которыми плохо обращались, и им нужна была практическая помощь. Я стала искать социально-дезадаптированных взрослых, чтобы помочь детям и подросткам. Я ходила по тюрьмам, психиатрическим больницам, лечебницам, местам, где собираются алкоголики и наркоманы, и всяким другим местам, где была представлена изнанка общества. Я много общалась с органами социальной защиты, людьми, осуществляющими надзор за условно осужденными, работниками тюрем. Я понимала, что этим подросткам нельзя помочь, если не помогать тем людям, с которыми они вместе живут.

Я принимала участие в разработке той деятельности, которой теперь занимаются педагоги-консультанты. В числе других я организовывала работу на местном уровне, одним из результатов которой стал сбор статистических данных в системе социального обслуживания населения, и участвовала в разработке открытых досуговых объединений, которые потом привели к созданию местных центров. Было еще много других проектов, связанных с молодежью, таких как, например, музыкальные клубы. Мы организовывали рокеров, группы протеста, вечеринки, которые потом переросли в танцы без наркотиков и культуру без наркотиков, и т. д. Это были пятнадцать лет интенсивной работы с подростками и их окружением, их обучением в школе, домашней обстановкой, работой, образованием и досугом. Она была направлена на то, чтобы подросток мог успешно социализироваться, чтобы он не становился отверженным и чужим в обществе.

Это была профилактическая деятельность, целью которой было оказание всесторонней помощи наиболее незащищенным гражданам, и это привело к тому, что стало гораздо меньше асоциальных, криминальных, употребляющих наркотики подростков, чем могло бы быть, если бы этой мощной, плотной спасательной сети не существовало. Эта деятельность охватывала не так много людей, но этим людям нужно было самое лучшее. Один такой человек, став взрослым, может погубить так много других, что каждую минуту, потраченную на такого подростка, мы вкладываем в будущее. Например, если сделать так, чтобы человек из социально неблагополучной среды не пристрастился к наркотикам, одним бессовестным торговцем наркотиками будет меньше. Если увлечь подростка ремесленным трудом, он станет учиться какой-нибудь специальности и обретет новые ценности в жизни, тогда одним преступником будет меньше, и т. д.

Эту точку зрения чрезвычайно трудно отстоять в различных инстанциях, потому что впоследствии такой человек выглядит нормально функционирующим, и никто не может сказать, каким он мог бы стать, если бы не попал в эту спасательную сеть. Мы, те, кто работает с ними и видит, как становится на ложный путь подросток, который не попадает в спасательную сеть, мы знаем это, но люди в массе своей не знают этого, в особенности люди, принимающие политические решения.

Это привело меня к терапевтической деятельности, к тому, что я стала работать консультантом, я изучила множество методов терапии и пыталась найти самый короткий путь, чтобы покончить с этими страшными историями, которые заводят подростков в дебри.

Со временем я поняла, что никакие методы в мире не вылечат человеческую душу, это может произойти только через встречу, связь и контакт. Без контакта человека с человеком, общности и доверия не достичь никакого терапевтического результата. Можно разрешить проблемы достаточно быстро, но чтобы человек научился жить в новой системе координат, нужно очень много времени, почти столько же времени, сколько ушло у меня, чтобы научиться коммуникации, и компенсировать то, чего недостает внутри меня.

Я прочла много литературы и получила массу теоретических знаний, благодаря работе я приобрела богатый профессиональный опыт, я входила в сокровенные глубины стольких людей! Иначе говоря, я собрала такой внушительный багаж, что теперь ко мне за консультациями обращаются институты, коммуны, частные предприятия, зовут на публичные лекции и на курсы повышения квалификации различные образовательные учреждения. Мне предлагают руководить проектами и вести семинары для учителей в школах.