Особое мнение

Но вот трое юных светлолицых солдат, усевшись на скамью напротив, принялись деловито разворачивать картонки с провизией для пикника.

Зловонное, сиплое дыхание старика комом застряло в горле, износившееся с годами сердце забилось куда чаще прежнего. Впервые за многие часы оживившись, старик очнулся от летаргической дремы, устремил близорукий, мутный взгляд на солдат, вытер взмокшее от пота лицо носовым платком и заговорил:

– Приятный денек, а?

Солдаты смерили его равнодушными взглядами.

– Ага, – согласился один.

– Неплохая работа, – заметил старик, кивнув в сторону желтого солнечного диска и шпилей города. – Выглядит безукоризненно.

Солдаты, не ответив ни слова, целиком сосредоточились на чашках дымящегося черного кофе и яблочном пироге.

– Совсем как настоящее, – с грустью продолжил старик, а после слегка замялся, набираясь храбрости. – А вы, ребята, не в минерах ли служите?

– Нет, мы ракетчики, – ответил один из троицы.

Старик крепко стиснул в руке алюминиевую трость.

– А я служил в подрывниках, – сообщил он. – В старой доброй ШБ-три.

Никто из солдат не откликнулся. Все трое оживленно зашептались между собой: на них обратили внимание девицы со скамейки чуть дальше.

Старик, сунув руку за отворот пиджака, извлек из внутреннего кармана нечто, завернутое в изрядно засаленную, разлохмаченную бумажную салфетку. Дрожащими пальцами развернув бумагу, он поднялся на ноги, заковылял через посыпанную щебнем дорожку к скамейке солдат и поднял к груди небольшой, блестящий металлом квадратик.

– Видали? В восемьдесят седьмом получил. Вас-то тогда, надо думать, еще и на свете не было…

Солдаты тут же оживились, вскинули головы.

– Ого! Хрустальный Диск первой степени! – в восторге присвистнув, выдохнул один из них и вопросительно взглянул на старика. – За что же вас им наградили?

Тот, гордо кашлянув, обернул медаль салфеткой и спрятал в карман.

– Я служил под началом самого Натана Уэста, на «Ветрокрылом Титане». А медаль получил за отражение их последней атаки. Да-да, мы ведь все были там, вся наша ШБ. Думаю, вы должны помнить тот день, когда мы раскинули сеть обороны от самого…

– Простите, – смущенно прервал его один из солдат, – тут мы не в курсе. Дело, наверное, уж очень давнее.

– А как же! – горячо подтвердил старик. – С тех пор миновало больше шестидесяти лет. Но об ударе майора Перрати вы уж точно слыхали, не так ли? Как он загнал их рассеянный флот в метеоритное облако, пока они собирались в кулак для решающего наступления? И как после мы, ШБ-три, сдерживали их за несколько месяцев до того, как нас наконец раздолбали?

Вздохнув, старик с горечью выругался.

– Держались мы, пока от нас не осталось всего-то несколько человек. Тут-то они и налетели, будто стервятники. Глядят, а…

– Извините, папаша, пора нам. Может, еще увидимся.

Резво поднявшись на ноги, солдаты собрали коробки с ланчем и двинулись к скамейке девиц. Девицы, застенчиво стреляя в их сторону глазками, предвкушающе захихикали.

Охваченный яростью, старик отвернулся и заковылял назад, к собственной скамье. Разочарованно проворчав что-то себе под нос, он сплюнул в мокрые кусты и вновь постарался устроиться поудобнее, однако солнечный свет раздражал сильнее прежнего, от гомона гуляющих и шума машин заныло в висках.

Так он и замер на садовой скамье, прикрыв глаза, кривя губы в горькой, бессильной усмешке. Ясное дело, кому интересен отживший свое, одряхлевший одноглазый старик? Кому интересны его путаные, сбивчивые рассказы о сражениях, в которых ему довелось побывать, о великих делах, вершившихся на его глазах? Казалось, никто из окружающих знать не знает ни про какую войну, до сих пор полыхавшую в голове старика, туманя взор дымом, испепеляя мозг. Ах, как хотелось ему рассказать о ней… вот только слушателей не находилось.

Резко свернув к обочине, Вейчел Паттерсон ударил по тормозам и дернул кверху рычаг ручника.

– Ну вот, приехали, – проворчал он, оглянувшись назад. – Устраивайтесь поудобнее. Придется чуточку подождать.

Подобную картину он видел не раз и не два. Навстречу, запрудив мостовую от края до края, двигалась колонна из примерно тысячи человек – землян в серых фуражках, с серыми повязками на рукавах. Чеканя шаг, идущие слаженно во весь голос скандировали лозунги, размахивали огромными рукописными транспарантами, прекрасно читавшимися даже за два-три квартала.

НЕТ ПЕРЕГОВОРАМ!

БОЛТОВНЯ – ДЛЯ ИЗМЕННИКОВ!

НЕ СЛОВОМ, НО ДЕЛОМ!

НЕ РАССКАЗЫВАЙ СКАЗОК, МУСКУЛЫ ПОКАЖИ!

СИЛЬНАЯ ЗЕМЛЯ – ЛУЧШАЯ ГАРАНТИЯ МИРА!

Сидевший сзади Эдвин Ле Марр отложил в сторону пленки с отчетами, хмыкнул, поднял взгляд, близоруко сощурился.

– Почему стоим? Что там?

– Опять демонстрация, – безучастно пояснила Эвелин Паркер, откинувшись на спинку сиденья и с отвращением закуривая. – Все то же самое, что и прежде.