Особое обстоятельство

Задерживаться в городе больше не было смысла. Все, что я хотела сделать, было готово, и отправив смс Матвею,я попросила передать его картины в доставку, чтобы те привезли полотна прямо мне в номер.

Оставался еще один человек, с которым я могла бы увидеться, но Лешин номер, один из последних, что у меня оставался, давно стал недоступным, а на письма Белогородцев перестал отвечать еще месяца три назад. Я надеялась, что он выйдет на связь, но Пашки брат предпочел снова оставаться в тени. Такие, как Леха, привыкают быть одиночками, возможно, поэтому он и решил, что общаться дальше нет смысла.

Разглядывая собственное задумчивое лицо, нарисованное маслом, я вздохнула и начала бронировать самолет. Мне повезло: ближайший рейс вылетал сегодня ночью, и уже завтра я могла бы обедать в привычном кафе в Барселоне, а вечером забрать из садика Адриану и Даниэля.

Вещей у меня было немного, и сборы заняли всего пятнадцать минут. Оставшееся время я решила провести в номере за просмотром телевизора и умудрилась вздремнуть под скучный российский фильм.

Стук в номере выдернул из сонной одури. Я потянулась, решив, что пришла уборщица, и проморгавшись, чтобы восстановить зрение, пошла отпирать дверь.

Тимур стоял, прислонившись к косяку и прятал руки в карманы идеально выглаженных брюк со стрелками.

Я удивленно взирала на него, не спеша пропускать внутрь.

— Я что-то забыла у тебя? — сказала первое, что пришло в голову.

— Мы так и будем разговаривать через порог? — вопросом на вопрос ответил Тим, а я посторонилась, пропуская его. Своей высокой фигурой он, казалось, занял все пространство номера. Я пялилась ему в спину, пока Кайгородов оглядывал номер, покачиваясь с носка на пятку.

— Как теперь тебя зовут?

— Тина. Алевтина.

— Дурацкое имя.

— Ценное замечание, — холодно ответила я, скрещивая руки в защитном жесте. — Если тебе нечего больше сказать… — копируя его интонацию, начала я, но он перебил:

— Коган? — и кивком головы указал на картину с моим портретом. Я кивнула, недовольная тем, что Тимур не дал мне договорить, и подошла ближе. — Видимо, ему не до конца переломали пальцы.

— Это еще почему? — нахмурилась я. Мне не нравилось, куда шел наш разговор, к тому же, я не понимала, что нужно здесь Тимуру. Убедиться, собираясь я уехать или еще остаюсь?

— Чтобы не рисовал тебя раздетой, — недовольно, словно маленькому ребенку, объяснил мужчина, а я растерялась. О чем он, в самом деле?

— Тимур, мне надо собираться, — видеть его было невыносимо. Он так и не повернулся в мою сторону, точно ему было противно на меня смотреть, и продолжал пялиться на картину. — У меня самолет скоро, еще в аэропорт нужно добраться.

— Оставайся, — отвернувшись, наконец, Кайгородов подошел ко мне, останавливаясь в шаге.

— Спасибо, но не хочется.

— Ты не поняла, — поморщился бизнесмен, — я не хочу, чтобы ты уезжала.

Мы встретились глазами, а мне захотелось закричать, — о том, какой он бестолковый, о том, что раньше надо было думать, и не отталкивать меня, когда я…

Но я молчала, глотая слезы, пока душа выворачивается наизнанку от его взгляда.

— Неправильно, — отчаянно мотая головой, прошептала я.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — подумав, произнес Тимур, а после поцеловал, сначала нежно, едва касаясь губ. Ощутив его прикосновение, я задохнулась, чувствуя слабость в ногах, а он подхватил меня, прижимая к себе так тесно, так сильно, словно боялся потерять.

Одежда слетала с нас, я торопливо перешагивала через платье, растегивая мелкие пуговицы на его рубашке, а потом, злясь, дернула ее в разные стороны так, что затрещали нитки.

— Только не говори, что она стоит тысячу баксов, — предупредила его, но он не ответил.

Мы оказались в кровати, охваченные такой безудержной страстью, что я забывала как дышать, пальцами впиваясь в предплечья Тимура. Мне хотелось ощущать его близко, ближе, еще ближе, наполняться им и не отпускать. А он шептал мне на ухо, то, что я знала и без него: как холодны одинокие вечера, как сложно уснуть, думая о человеке, которого нет рядом, и как больно отпускать, если любишь.

— Не отпущу, — прорычал он, касаясь лбом моего лба, и я ответила ему:

— Не отпускай.

Эпилог

В Коста-Дорада было жарко.

Я плавилась, прячась в тени большого зонта и потягивая безалкогольный коктейль, мечтая быстрее добраться до моря, но Тимур никак не мог закончить телефонный разговор.

Как только наши взгляды встречались, я корчила ему рожицы, намекая, что пора уже окунуться, но он пожимал плечами, в немом жесте ссылаясь на собеседника.

Если это продлится еще пару минут, я сварюсь заживо.

Наконец, договорив, он бросил телефон в мою пляжную сумку, и протянул руку:

— Идем, или ты собираешься остаться тут навсегда?

Я хитро прищурила глаза и откинулась назад:

— Я пойду, только если ты понесешь меня туда!

Тимур хмыкнул:

— Не жалуйся потом, — а я заподозрила, что моя и его картина мира в голове разнятся, но было поздно. Он перекинул меня через плечо, и под вопли пошел в сторону моря, не забывая прикрывать мою задницу ладонью. Отдыхающие весело смотрели на нашу возню, да у меня и самой было отличное настроение.