Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

Голова была налита свинцовой усталостью, глаза слипались, ныло все тело, и так не хотелось отрываться от теплой печки, куда меня заботливо уложила хозяйка хаты. Я взял текст, но глаза слипались, буквы плыли. Дядя Володя стоял рядом и строго смотрел на меня. Затем взял у меня текст и проговорил:

- Я зайду ровно через десять минут. Чтобы все было в полной готовности!

Теплое ложе у печки манило к себе. Ведь последние несколько дней мы только и делали, что шли, или бежали, или ползли под огнем врагами вот долгожданный отдых. За этими размышлениями стрелка моих часов пробежала пять минут, оставалось еще пять. Я быстро разделся по пояс, взял ведро холодной воды, вышел из хаты и вылил воду себе на голову и спину.

Когда, ровно через десять минут, дядя Володя пришел, я сидел за столом и разворачивал шифровальную ленту. Радиограмма оказалась очень короткой, но действительно была срочной, и всякое промедление лишило бы ее значимости.

На этот раз мне повезло: слышимость была отличная, и дядя Володя даже удивился, когда увидел, что я выключил рацию.

- Уже все ?- спросил он.

- Да, все!

- Силен, - сказал он свое обычное словечко и ухмыльнулся в бороду.

Как радисту мне пришлось слушать последние известия из далекой от нас столицы. Услышав знакомый голос диктора, читавшего сводку Совинформбюро или приказ Верховного Главнокомандующего, я старался по возможности записать главное, а потом прочитать бойцам отряда. С каким волнением и радостью воспринимались сообщения об освобождении какого-либо города, ведь среди бойцов часто оказывались те, чьи родные и близкие жили в оккупации. Сводки мы распространяли в селах и деревнях. И надо было видеть радость советских людей, когда они узнавали, что час избавления недалек, что родная Красная Армия скоро придет и к ним.

Командир отряда и дядя Володя придавали большое значение работе с населением на пути нашего рейда. Мы старались укрепить веру людей в скорую победу над немецко-фашистскими оккупантами, привлечь их к активной борьбе с врагом. В беседах с населением мы разоблачали лживую нацистскую пропаганду.

По роду своей работы нам приходилось иногда прослушивать радиопередачи немецко-фашистского радио. Немецкие оккупационные власти создали на территории Белоруссии, Украины и Прибалтики ряд пропагандистских радиовещательных станций, которые работали почти круглосуточно. Передачи велись на русском, украинском, белорусском и других языках. Какую только грязь и клевету они ни лили на нашу страну, наш народ, партию и социалистический строй. От похабных анекдотов, заимствованных из блатного мира, до заумной слащавой демагогии.

Но тщетны были все усилия и потуги вражеской пропаганды. Напрасно из кожи вон лезли предатели и гнусные пособники оккупантов, стараясь оплевать и опоганить все, что дорого и свято для советского народа. Население оккупированных территорий активно боролось с захватчиками. Росло и ширилось партизанское движение, горела земля под ногами непрошеных гостей.

Не так давно я случайно услышал в эфире знакомый голос. Такой же ехидный, наполненный злобой, но уже ставший старческим. Где я его слышал раньше? Конечно, это был он. Тот самый фашистский пропагандист, прославлявший фюрера, гитлеровскую Германию, клеветавший на наш великий народ. Тогда этот презренный предатель служил верой и правдой нашим лютым врагам. Сегодня он нашел новых хозяев и зарабатывает себе на жизнь тем же грязным ремеслом. Время изменилось. Но смысл того, что он желчно выплевывает в эфир, остался тот же.

Фашисты привлекали к себе на службу недобитых белогвардейцев, буржуазных националистов и уголовников. В сорок третьем - сорок четвертом годах во временно оккупированных районах Белоруссии появился казачий атаман, некто Павлов. Было известно, что он бывший белогвардейский офицер и приходится племянником белому атаману Краснову, который еще в годы гражданской войны сотрудничал с разведкой кайзеровской Германии.

Атаман Павлов формировал так называемые казачьи части из изменников родины, бывших кулаков, уголовников. В этих частях была введена старая казачья форма, воинские звания есаул, вахмистр и другие. На черном знамени павловцев изображалась сабля и нагайка, что вполне соответствовало духу и делам этих бандитов. Белорусы помнят до сих пор гнусные и кровавые злодеяния презренных фашистских пособников. «Станичники», как они себя называли, использовались гитлеровцами как каратели против партизан. Но партизаны наносили им чувствительные удары. И тогда они вымещали свою дикую злобу на мирных жителях. Массовые расстрелы, порки нагайками, насилия, грабежи, сожжение деревень- таковы были черные деяния, которыми они старались заслужить похвалу своих хозяев.