Особому делу – особый подход. Биография Жэнь Чжунъи

В конце июня 1937 года начальник организационного отдела Бэйпинского горкома КПК Ван Дэ сообщил Жэнь Чжунъи, что горком решил назначить его секретарем парткома северо-западной части Бэйпина. Жэнь Чжунъи вновь поручали ответственную задачу в опасное и непростое время – в тот самый момент, когда народ попал в беду. И он готов был пожертвовать собой ради выполнения долга!

Притворство, переросшее в любовь

В летние каникулы 1936 года для безопасного ведения подпольной деятельности Жэнь Чжунъи поменял имя на Жэнь Сочжи и переехал из студенческого городка. Он поселился на втором этаже западного корпуса многоквартирного жилого комплекса Дэцюань, располагавшегося на улице Тайпусы в районе Сидань. В этом комплексе все квартиры снимали иногородние студенты Бэйпина. В свободное время Жэнь Чжунъи частенько играл на эрху[22], сидя на перилах крытой галереи во дворе (с. 103).

Его игрой нередко заслушивались шесть девушек-студенток, живших на первом этаже восточного корпуса этого же жилого комплекса – как раз напротив, через двор от корпуса Жэнь Чжунъи. Они любили петь «Бие гэ» («Песню выпускников»), «Дахуэй лаоцзя цюй» («Возвращаемся домой») и другие патриотические мелодии во спасение родины, но чаще всего исполняли «Сунхуацзян шан» («На реке Сунгари»):

День восемнадцатого сентября – с той горестной поры покинул я родимый дом и бросил все, что дорого душе. Я стал бродягой! Бесприютным! Дни напролет скитаюсь по чужой земле…

Их печальное пение глубоко тронуло Жэнь Чжунъи. Он выяснил, что эти девушки – студентки Северо-Восточного университета[23] и бежали сюда с северо-востока Китая, чтобы продолжить учебу. Жэнь Чжунъи заметил, что одна из них, по имени Ван Цзе (прежнее имя Ван Сюань), выделяется на фоне остальных пяти: высокая, белокожая, задорная, но вместе с тем серьезная. Девушка ему понравилась.

Однажды Ван Цзе обнаружила на дверях их туалета две строчки, написанные мелом: «Надеюсь, вы не только петь будете, но возьмете оружие и пойдете на фронт». Поразмыслив, она решила, что это дело рук того юноши, который играет на эрху напротив их корпуса. В чайной их дома она выведала, что его зовут Жэнь Сочжи (с. 103).

Неподалеку от жилого комплекса Дэцюань стоял кинотеатр, где на воскресных утренних сеансах часто показывали прогрессивные фильмы. Ван Цзе с подругами ходили на них каждую неделю. На летних каникулах в один из таких дней в кинотеатре демонстрировали советскую документальную ленту «Сулянь дэ цзиньжи» («Советский Союз сегодня»), и девушки, как обычно, пошли смотреть. Когда на экране появился Сталин, студенческая аудитория взорвалась бурными аплодисментами. В то время вокруг кинотеатра дежурили военные и полицейские: власти боялись, что студенты, взволновавшись после просмотра фильма, учинят беспорядки. После окончания сеанса Ван Цзе с подругами по дороге домой возбужденно обсуждали увиденное. Рядом проходили несколько студентов-парней с велосипедами, и один из них решил завязать с девушками беседу: «Хороший фильм, правда?» Ван Цзе посмотрела – то был Жэнь Сочжи. Она уже давно заметила, что он тоже каждую неделю ходит на этот утренний сеанс. Девушка ответила: «Да, хороший!» Жэнь Сочжи улыбнулся, сел на велосипед и помчался вдогонку товарищам.

Вскоре у входа в женское общежитие то и дело стали появляться маленькие записки, сообщающие, что в такое-то время и в таком-то месте будут показывать прогрессивные фильмы. Ван Цзе догадалась, что тут опять не обошлось без Жэнь Сочжи. А однажды она обнаружила у их двери туго связанный бумажный рулон – это оказался прогрессивный журнал «Юншэн» («Вечная жизнь»). «Опять Жэнь Сочжи принес», – подумала она. После этого как-то раз, встретив Жэнь Сочжи у входа в дом, она тихо сказала ему: «Не надо подбрасывать нам журналы, это опасно!» Он ничего не ответил, но с тех пор «Юншэн» у их двери больше не появлялся (с. 13).