Особые отношения

Мне предстояло приступить к работе в «Пост» лишь через месяц, а оба ребенка Маргарет с утра до вечера были в школе, так что Маргарет объявила, что будет помогать мне подыскивать дом. Тони был этому только рад. Он весьма одобрительно отнесся к идее обзавестись в Лондоне недвижимостью. К тому же, коллеги из «Кроникл» одобряли это решение, приговаривая, что не так страшен черт, как его малюют. Однако, как я вскоре обнаружила, цены даже на самые непритязательные домишки были просто заоблачными. У Тони на счету лежали сто тысяч фунтов — его доля от продажи родительского дома в Эмершеме. Я, откладывая понемногу, скопила за десять лет сумму, равную двадцати тысячам фунтов. Исходя из этого, Маргарет, с энтузиазмом взявшая на себя роль консультанта по недвижимости, повисла на телефоне и вскоре объявила, что наша судьба — район, называемый Патни. Мы катили на юг на ее «БМВ», и она нахваливала свой выбор:

— Там отличный жилищный фонд, комфортабельно, красиво, все под рукой, река рядом, прямая ветка метро до Тауэрского моста… Тони будет удобно добираться до работы. В Патни есть и такие места, за которые просят полтора, а иначе и разговаривать не станут…

— Полтора миллиона?. — уточнила я.

— Не такая уж необычная цена для этого города.

— Ну ясно, в Кенсингтоне или Челси. Но Патни? Это же почти пригород?

— Ближний пригород. Почти в черте города. Да брось ты, отсюда до Гайд-парка всего миль шесть или семь… считай рядышком. И вообще, полтора миллиона запрашивают за здоровенный дом в Западном Патни. А я тебя везу на юг по Лоуэр-Ричмонд-роуд. Милые уютные улочки, спускаются к самой Темзе. Может, сам дом маловат немного — только две спальни, — но можно надстроить мансарду.

— С каких пор ты заделалась риелтором? — перебила я, смеясь.

— С тех самых, как поселилась в этом городишке. Знаешь, все бритты поначалу осторожны и замкнуты, но стоит затронуть тему недвижимости, откуда что берется — болтают так, что не остановишь. Особенно если коснуться лондонских цен на жилье — на сегодняшний день это здесь самая серьезная проблема.

— Долго ты притиралась к местной жизни?

— Самое ужасное в Лондоне — это что к нему, по сути, невозможно притереться. И самое прекрасное — что к нему невозможно притереться. Просто прими это к сведению, и все будет нормально. Нужно время, чтобы осознать еще одну важную штуку — даже я, живя здесь, не сразу это поняла — лучше бы, чтобы от тебя исходил чуть заметный англофобский душок.

— А это-то с какой стати?

— Дело в том, что британцы крайне подозрительны к любому, кто, как им кажется, им симпатизирует.

Уж не знаю почему, сама Маргарет не строила из себя англофобку, разговаривая с приторно-вежливым агентом по недвижимости, который показывал нам дом на Сефтон-стрит. Всякий раз, как он пытался утаить какой-то дефект — вытертое покрытие на полу с безвкусным узором, тесный туалет, облицовку из гипсокартона, явно призванную скрыть осыпавшуюся штукатурку, — она обрывала его громким «Да бросьте, вы, наверное, шутите?», нарочно строя из себя шумную напористую американку. Если она пыталась вселить в него неуверенность, ей это удалось.

— И вот за это вы просите четыреста сорок тысяч, вы это серьезно?

Агент — в розовой рубашке с длинным воротником, черном костюме и при галстуке — выдавил бледную улыбку:

— Ну, Патни пользуется спросом.

— Да, но — боже! — жалкие две спальни! И посмотрите, в каком все ужасном состоянии.

— Признаю, отделка немного поблекла.

— Поблекла?. Скажите лучше — безнадежно устарела. Архаика! Здесь, наверное, кто-то умер, я права?

У агента был смущенный вид.

— Дом продает внук бывших владельцев.

— А что я говорила? — Маргарет обернулась ко мне. — Здесь с шестидесятых ни разу не было ремонта. И уверена, его пытаются сбыть вот уже… сколько времени?

Агент отводил глаза.

— Ну же, признавайтесь!

— Всего несколько недель. К тому же, я уверен, продавец согласится на ваше предложение.

— Еще бы, — хмыкнула Маргарет, потом, обращаясь ко мне, шепнула: — Ну что?

— За такую цену слишком много работы, — прошептала я в ответ. Потом спросила агента: — А нет ли у вас на примете чего-нибудь подобного, но в немного лучшем состоянии?

— В настоящий момент нет. Но буду иметь вас в виду.