Особый контроль

Проваливаясь по колено в сыпучий снег, выпавший совсем недавно, вдыхая холодный, чистый до головокружения воздух, Филипп пробрался к стене, недоумевающе оглядел ее — кладка выглядела чересчур древней, и, опираясь на руку, перемахнул на другую сторону. Только теперь, попав сюда второй раз, он смог рассмотреть дом Ребровых. Выстроенный в стиле древнекитайской пагоды, дом стоял перед ним молчаливый и темный, как и парк вокруг. Не надо было даже проверять, чтобы удостовериться — никого в нем сейчас нет.

Филипп приуныл, задумчиво прошелся по дорожке, свободной от снега: автоматика дома исправно несла службу и в отсутствие хозяев.

Как и все специалисты с высоким коэффициентом социальной значимости, Май Ребров имел право на постройку отдельного дома в любом уголке земного шара. Не все из них пользовались своим правом, предпочитая селиться с друзьями в общественных домах, снабженных к тому же всеми чудесами современной бытовой техники, но Ребров, по мысли Филиппа, использовал свое право с лихвой.

— Так! — сказал инспектор сам себе, усаживаясь на ступеньки мансарды со стороны главного входа, не замечая укусов мороза: начало марта на Курилах — это еще зима, причем зима без всяких там легкомысленных солнечных дней и оттепелей, и вечером шестого марта две тысячи двести восемьдесят первого года мороз на Симушире стоял нешуточный — минус двадцать четыре по Цельсию.

Где же они могут быть? — подумал Филипп, включая тепловой обдув воротника; уши сразу перестало щипать, и на затылок пахнуло приятным теплом. Аларики нет ни в медцентре, ни на Луне, в Институте видеопластики. Реброва нет ни в Москве, ни в спортцентре, ни дома. Запросить диспетчера Управления? У них-то уж наверняка есть координаты Аларики, особенно если она дежурит. Но не хотелось бы терять преимуществ неожиданности… А может быть, она не ждет меня так рано?

Перепрыгнув полутораметровую стенку уже без помощи рук, Филипп отыскал пинасс и рванул навстречу снежному заряду, спешно перебрасываемому метеопатрулем в океан.

Через час он добрался к таймфагу Южно-Сахалинска, введенному в строй всего месяц назад, и перенесся в Москву. Еще через четверть часа он стоял перед дверью квартиры Ивара Гладышева, досадуя на себя, что не догадался позвонить ему раньше. Ивар был дома, но собирался уходить: по московскому времени шел десятый час утра. Увидев Филиппа, он с удивленной и обрадованной полуулыбкой пожал ему руку и крякнул, разглядывая слипшиеся пальцы.

— Полегче, братец! Ты же мне чуть руку не раздавил! Проходи, что встал на пороге? Не узнаешь?

— Извини, — Филипп прошел в гостиную. — Какие новости, семьянин? Кстати, где Кира?

Гладышев сел на один из кубов пеномебели, разбросанных по комнате в художественном беспорядке, с любопытством разглядывая инспектора, жестом пригласил его сесть тоже.

— Однако за то время, что не виделись, ты возмужал. Даже хочется встать в стойку “смирно”, честное слово. Не оглядывайся, Кира в Рязани, с сыном. Отдыхает после родов.

— У тебя сын?! Поздравляю! Не знал. Сколько же ему?

— Два месяца. Вот фото.

Филипп подошел к столу, на котором стоял объемный снимок ревущего во всю глотку малыша.

— Богатырь!

— А ты думал! — Ивар выпятил грудь. — Бери пример с меня. А насчет новостей — у тебя их наверняка больше. Поделишься, надеюсь? А у нас… Солинд спрашивает о тебе изредка, интересуется. Зашел бы ты к нему как-нибудь или позвонил в крайнем случае.

Филипп промолчал, ощутив укол вины.

— Что еще? Из команды ушел Леон Хрусталев. Говорят, он вообще бросил большой спорт, но точно не знаю. Кристо получил травму, проходит курс лечения. Скоро будем выступать в розыгрыше Приза Весны… Вот и все, пожалуй.

— А Ребров?

— Что Ребров?

— По-прежнему остается тренером сборной?

Гладышев как-то странно посмотрел на Филиппа.

— Разве ты не знаешь?

— Нет, — встревожился инспектор. — Что я должен знать? С ним что-то случилось?

— Ребров утвержден начальником первой межгалактической экспедиции.

Филипп от неожиданности лишился дара речи. Гладышев, оценив его состояние, засмеялся.

— Для тебя это неожиданность? Странно, что ты об этом не знаешь. Уже больше двух недель прошло с момента объявления состава экспедиции. Или ты удивляешься по другому поводу? Почему именно он?

— Н-нет… хотя, если честно…

— Тогда ты просто плохо знаешь Реброва. Он не только тренер сборной Земли по волейболу, но еще и выдающийся социолог, доктор истории и ксенопсихологии Института внеземных Культур.

Сообщение было полнейшей неожиданностью для Филиппа. Ни Солинд, ни Томах, ни Аларика не говорили ему об этом.

Ивар встал.

— Останешься у нас? Извини, я на час — два отлучусь в цех приземельского ЗБЛ, у них что-то застопорилось с пуском новой линии, а я, как ты знаешь, — наладчик-энергетик. Подождешь?

Филипп качнул головой.

— Вечером забегу, сейчас некогда.

— Ну как знаешь. А то раздавили бы бутылочку шипучки. Кстати, если ты ищешь Аларику, — Гладышев хитро прищурился, — то она скорее всего в Центре подготовки экспедиций Даль-разведки.

— Спасибо, телепат.

— Не за что, влюбленный.