Особый курьер

Здесь пахло сумасшедшим домом – отделением для тихопомешанных. Эта атмосфера была ему хорошо знакома. Еще мальчишкой он посещал лечебницу для душевнобольных, где находился его дядя Мануэль.

Эти посещения происходили каждое второе воскресенье месяца, и всякий раз мать поднимала Энрике очень рано. Потом дядя Мануэль умер, и визиты в лечебницу прекратились.

«Не самое лучшее место, чтобы стрелять в Холланда», – подумал Энрике и, плохо ориентируясь в полумраке, двинулся в сторону светящегося бара.

Слабые светильники позволяли видеть ряды бутылок и самого бармена, встряхивавшего шейкер в такт звучавшей со сцены музыке.

«Да она, кажется, поет…» – определил Энрике, заметив, что сидящая на сцене девушка шевелит губами.

Подойдя к стойке, он присел на высокий стул и, взглянув на бармена, сделал заказ:

– Чего-нибудь легкого.

– «Крем-оранж»?

– Давай, – махнул рукой Энрике и незаметно дотронулся до пистолетов. Царившая в кафе атмосфера не позволяла расслабиться.

– Ваш заказ, мистер, – сказал бармен.

– Что это такое? – удивился Энрике, глядя на извергающий пузыри напиток.

– Ничего страшного, мистер, это просто углекислый газ.

– Ну, если только это… – Энрике пожал плечами и сделал осторожный глоток.

«Мороженого какого-то намешали, – решил он, оценивая вкусовые качества напитка, немного отпил, потом еще – «крем-оранж» таял во рту и приятно разогревал горло. – Э, да меня повело, – отметил Энрике, глядя, как расплываются стены, столы, стулья, люди и их лица. – Нужно собраться. Собраться немедленно и больше не пить эту дрянь».

Он отодвинул бурлящий стакан и, стараясь сконцентрироваться, начал всматриваться в лица посетителей.

Вот толстяк с трясущимися губами держит за руку девицу с выбритой головой. Девица что-то быстро говорит и гладит руку толстяка. Видно, что парню приятно.

А вот другая пара. Она черноволосая с четкими и выразительными чертами лица. Он похож на кузнечика – худой и высокий. Бедняга сидит на стуле в неудобной позе, и его колени упираются в крышку стола. Эти двое тоже соприкасаются руками. Девушка что-то то ли поет, то ли рассказывает, а ее партнер едва не исходит слюной. Его голова мелко трясется, а слюнявые губы кривятся в торжествующей улыбке.

«До чего поганая публика!» – покачал головой Энрике.

– Что-нибудь не так, мистер? – спросил бармен.

– Да здесь все не так, – буркнул гангстер.

– То есть?

Но Энрике, не ответив, снова уставился на парочку в темном углу. На их столе громоздился какой-то ящик, а напротив ящика сидел еще один человек.

«Третий лишний, – усмехнулся Энрике. – И скорее всего, извращенец».

Неожиданно «лишний» обернулся, и Энрике показалось, что это лицо ему знакомо. Он осознавал, что знает этого человека, однако принятый внутрь «крем-оранж» мешал вспомнить, кому принадлежало это лицо – врагу или другу.

Человек тоже узнал Коррадо и, выхватив оружие, сразу ответил на все его вопросы.

«Это же Холланд!..» – вспомнил он и прыгнул в сторону, избегая верной пули.

67

Разбитая бутылка разлетелась брызгами стекла и алкоголя, но самому Коррадо удалось улизнуть. Джек сделал поправку и выстрелил еще раз, целясь в торчащие ноги, но пуля снова прошла мимо.

Несколько человек выскочили из-за столов и, громко крича, побежали к выходу. Следом за ними с некоторым опозданием закричали и остальные, однако как-то лениво, неохотно.

«Наверное, на них тоже действует «крем-оранж», – подумал Джек, ловя на мушку неясный силуэт Коррадо.

Раздался выстрел, затем чей-то крик, и посыпалась посуда.

Коррадо перебежал за колонну, и через секунду в сторону Джека полетели пули. Они застучали по стене, отбивая куски штукатурки, и по спинкам стульев, расщепляя дорогое дерево.

Коррадо суетился, спешил, судя по всему, на него тоже подействовал крепкий коктейль.

– Не видать тебе часов, гад, – сказал Джек и, как только Коррадо сделал паузу, поднялся над столом и выстрелил в выглянувшего из-за колонны гангстера.

Пуля ударила в колонну, в лицо Энрике брызнула бетонная крошка. Он выругался и сделал несколько выстрелов вслепую.

Неожиданно на сцену выскочила танцовщица. Она заметалась, громко крича, ей на помощь поспешил ее партнер. Энрике выстрелил, и танцовщик упал, обрывая портьеру.

Несмотря на шум и крики, некоторые парочки продолжали сидеть как ни в чем не бывало на своих местах. Они были так увлечены друг другом, что ничего не замечали. Коррадо не жалел патронов, шальные пули сбивали застывших в экстазе любовников и вспарывали белоснежные скатерти на столах.

Из тьмы звучала музыка печальней плача
И трубный звук Эйхора ей вторил с ледяных вершин…

«Пряталась бы под стол, дура», – подумал Джек.

Коррадо выстрелил еще раз, и раненый Зломин упал на пол рядом с Джеком.

В миг последнего страдания он удивленно смотрел перед собой, не осознавая, что пришла смерть. Он умирал счастливым.

– Холланд, выходи! – закричал Коррадо.

– На кулачный бой? – отозвался Джек.