Особый курьер

Подчас вождю Нового порядка не хватало совета доброго старика, его участия или, напротив, строгого нагоняя. Казалось, будь он сейчас жив, и Дункану не пришлось бы проливать реки крови, чтобы найти свой жизненный стержень, свое начало.

«А может, это и к лучшему, что учитель умер раньше, чем все это началось?..» – подумал Дункан.

– Камрад Дункан! – несмело позвал Харрис.

– Что? – очнулся вождь. Он так глубоко погрузился в свои воспоминания, что не сразу понял, где находится. – Ах, это ты, Харрис! Где наш новый камрад – Джек?

– Он спит на своем корабле. Сегодня он оказал нам большую услугу, уничтожив вражескую позицию.

– Ты, я вижу, уже восстановился после разговора со мной… А Торпедо еще плачет…

– Что вы, камрад Дункан, я по-прежнему сгораю в огне своего стыда, но я обещаю…

– Довольно обещаний, Харрис. Что ты хотел сказать?

– Из трубы простучали условным стуком. Значит, через полчаса начнет выходить новый отряд.

– Хорошо, давай спустимся.

Пеко покинул возвышение и в сопровождении факельщиков и Харриса спустился к торфяной трубе.

Заметив приближавшегося Дункана, повстанцы стали подниматься с земли и строиться в шеренги. Увидеть вождя так близко было большой удачей.

– Да здравствует камрад Дункан! Да здравствует камрад Дункан! – вразнобой выкрикивали сотни голосов.

В ответ Пеко лишь вяло помахал рукой.

Неожиданно где-то далеко ухнул взрыв. Потом второй, третий, а в следующие мгновения взрывы загрохотали с ужасающей частотой.

Торфяная труба тревожно загудела, напряглась, а потом с оглушительными хлопками стала извергать свое содержимое. Бесформенные комки целыми гроздьями выстреливались из гигантского ствола и улетали в темноту, а волны спрессованного воздуха сбивали с ног всех, кто стоял рядом.

Прочистив внутренности, гигантская труба наконец успокоилась и больше не демонстрировала свою сокрушительную силу. Она, как живое существо, таращилась в темноту и издавала еле слышные жалобные звуки, как будто потрясение стихией оживило ее и заставило дышать.

Факелы погасли, глаза запорошила торфяная пыль, люди ползали по земле, натыкаясь друг на друга и подвывая от страха.

– Где скрипка? – спросил камрад Дункан у склонившегося над ним Харриса.

– Вот она, камрад Дункан, совсем не пострадала…

– Что это было?

– Миротворцы бомбили трубу, камрад Дункан… Наверное, одна из бомб взорвалась прямо внутри ее и…

– Я понял… – слабо улыбнулся Пеко. – Надо же, а ведь мы и не подумали, что доставлять людей таким образом гораздо быстрее…

Вождя подняли на ноги, и он смог стоять, опираясь на плечо Харриса. Повстанцы зажгли факелы и сгрудились вокруг Дункана.

Оглядев людскую массу, уходившую за пределы освещенного пространства, Пеко откашлялся и крикнул, надрывая глотку:

– Вперед, камрады! Сомнем врага, а потом выпустим кишки всем, кого найдем в этом городе!

Эта фраза отняла у Дункана много сил, и он прикрыл глаза.

Повстанцы восторженно взревели, а Дункан крепче сжал свою скрипку, чувствуя, как весь мир заполняется прославляющими его голосами.

107

Часы ночного отдыха не добавили сил Ральфу Паккарду. Он все время ворочался и только под утро сумел забыться коротким сном.

Отвратительный писк электронного будильника неприятно резанул по ушам, и привыкший к самодисциплине инспектор усилием воли поднял измученное тело из неудобной постели.

«В отставку, что ли, подать? – мелькнула у Паккарда предательская мысль. – Тогда и отосплюсь…»

Последнее время подобные мысли посещали инспектора все чаще. Поначалу он безжалостно их гнал, но потом привык и смирился. Годы брали свое, изношенный организм требовал отдыха.

Как был, в пижаме, инспектор связался с дежурным офицером и попросил его найти полковника Сэма Гейзенберга, шефа подразделений особого назначения.

Полковник перезвонил инспектору уже через две минуты. Видимо, он тоже только что поднялся с постели. Его голос был хрипловатым, а речь замедленной:

– Полковник Гейзенберг, сэр.

– Готовьте наземную операцию, полковник…

– Операцию? – не веря услышанному, переспросил Гейзенберг.

– Именно. Нужно взять под контроль город Рурчин. Свяжитесь с оперативным отделом. Думаю, у них уже есть несколько подходящих планов.

– Есть, сэр! – звонко прокричал в трубку полковник, не скрывая своей радости. Его подразделения уже давно не видели настоящей работы.

«Ну, теперь он горы свернет», – усмехнулся инспектор, представляя, как Сэм Гейзенберг бегает по своей каюте, наскоро принимает душ, чистит зубы и надевает форму, напевая бравурный марш. Еще через час будет скорректирован план операции, и транспорты с коммандос пойдут на Рурчин.

Отдав приказ о защите города, Ральф Паккард почувствовал себя значительно лучше.

«А не остаться ли мне сегодня дома? Разве не может федеральный инспектор почувствовать недомогание?» Мысль была крамольной, однако Ральф Паккард слишком хотел спать, чтобы анализировать ее подробнее. Он взбил подушку и улегся в постель, чувствуя, что теперь может заснуть по-настоящему.

108

Наступившая ночь показалось Энрике сущим кошмаром. Атаки следовали одна за другой.