Особый луч света (СИ)

========== Глава 1. «Уединение дарует новую жизнь; изоляция же убивает» - Joseph Roux. ==========

Зима. Том знает, что сейчас двенадцатое января. Он продолжает отсчитывать дни с тех пор, как занятий у него поубавилось, кроме того, как ждать, пока снова появится солнце, хотя он уже и не был уверен в том, что это время когда-нибудь настанет. Это был первый год.

Вообще, с первого взгляда это могло бы показаться необычайно красивым и живописным. Всё покрыто чистейшим, переливающимся от света снегом, не было и намёка на транспорт, из-за которого снег становился серым. Все голые деревья тоже были им усыпаны и до сих пор казались живыми, а небо сливалось по цвету с землёй. Как будто постоянно было раннее утро или поздний вечер, всегда сумерки, словно Том попал в северную часть Скандинавии или на Аляску, либо в какое-нибудь сумасшедшее место, типа этого.

Но ощущения были здесь точно такие, как в аду. Тело горит от пронизывающей боли, отчего казалось, что кто-то пропускает заточенные стрелы через его слабые кости. Его горло всегда болело от холода, а уши никогда не были в тепле, потому что здесь постоянно выл ветер, который будто дул под прямым углом, и, казалось, что Том всегда идёт прямиком в его сторону.

Он падает; пытается шагнуть на заледеневшую, но всё же недостаточно затвердевшую поверхность водоёма, и поскальзывается, падая на руки и колени. Распластавшись на обжигающе холодном льду и камнях, он чувствует, что конца этому нет. Но затем он замечает едва заметную круглую штуковину, которая оказалась кнопкой, но она находится слишком далеко от него, чтобы он смог дотянуться. Он инстинктивно кричит — не для того, чтобы кто-нибудь мог его услышать — а из-за воздуха, который равнодушно сковывал его конечности холодом.

Чёрт. Он просыпается в своей палатке, шлёпнув себя по лбу. Это глупо. Чего страшного в смерти? Почему он пытается выжить? А потом, он чувствует слабость, ему нужны прогулки и свежий воздух. Нужна еда. Он чувствует больше, чем думает, и вот почему продолжает идти дальше.

Он упаковывает свою палатку, вторую пару обуви, флягу с водой. Его небольшая сумка. Он идёт.

В середине дня начался небольшой снег, что даже хорошо. Меньше льда.

Поначалу его проблема была в изобилии всего. Еды, одежды; всего, что ему было нужно, и он мог найти это повсюду. Никого поблизости. Побродив ещё немного, он вышел за черту города, где больше не было никаких магазинов. Никаких пустых зданий. Никаких людей. И он пришёл. Пришёл к осознанию, отдавая себе отчёт в том, что делает. Это похоже на то, как ты пробуждаешься ото сна, ещё оставаясь в нём, из-за чего не можешь понять, в чём дело, — или, может, он думал, что сон ещё продолжается. Он не мог вспомнить ни единого сна. Только те, что были до этого.

— Если что-нибудь вроде этого когда-нибудь случится, просто открой дверь и вдохни поглубже, Томми, — просто сказала ему (недавно?) по телефону мама с её лёгким мичиганским акцентом, когда ситуация накалялась; когда казалось, что опасность совсем близко. Нет ведь никакой пользы в том, чтобы пытаться бороться с этим, верно? Вот почему он никогда не носил с собой пистолет. Кого он попытался бы одурачить своим сопротивлением?

Том не в силах что-либо вспомнить. Но всё это совсем не так, как если бы он очнулся после комы. Он просто очнулся. И пошёл.

В первый день он решил отправиться на поиски людей. Он считает, что занимается этим и по сей день. Том не представляет себя последним живым человеком на свете. Это просто охренеть, насколько нелепая мысль. Но он ушёл так далеко, что знал — назад уже нет пути. Всё равно еда дома была ужасной и испорченной, поэтому он пошёл в другом направлении, но для чего? Здесь не было ни намёка на присутствие других людей. В спальном мешке не оказалось трупа его соседа по палатке. Никакого запаха разлагающегося тела. Мёртвые деревья выстраиваются в одну линию вдоль улиц. И у него появляется чувство, что если он вернётся назад, то там уже ничего не окажется.

Четырнадцатого января он видит медведя. Через сотни метров пройденного пути кажется, что в лесу кто-то есть, бесплодные ветки на земле с хрустом ломаются под чьим-то весом. Он подбирается ближе, медленно, как крадущаяся кошка, но его ботинки скрипят по снегу. Тому было нечем убить это животное. Он держится позади него. Перед глазами у него проносится большая часть его жизни, биение сердца замедляется, словно оно не может выдержать такого шока, но это просто его недостаток в виде трусости. Медведь оглядывается на несколько мгновений и несётся вглубь леса. Голодный.

Девушка Тома была с ним в постели. Это он помнит. Он вспоминает какое-то празднование черти чего, но это точно был не его день рождения. Он помнит свой день рождения. На самом деле, у него в памяти остались многие вещи. Но не то, как он очнулся, оказавшись здесь. Почему он здесь. Здесь. Где именно?