Особый отдел и пепел ковчега

— В этом вся моя жизнь, отданная служению народу, к несчастью, из одной кабалы угодившему в другую, — посетовал хозяин. — Забыл представиться: Вадим Ермолаевич Советников, член парахельсинкской группы.

— А разве есть такая? — удивился Цимбаларь.

— Конечно! Она была создана в противовес так называемым хельсинкским группам, в ряды которых затесались провокаторы и двурушники.

— А ваша, значит, была от них свободна?

— Абсолютно! В другом члене нашей группы, Акиме Матвеевиче Варфоломееве, ныне уже покойном, я был уверен, как в самом себе... Примем за его память по стаканчику. — Советников разлил портвейн по чайным чашкам. — Сейчас, конечно, появились и другие напитки, достойные свободного человека, но традиция есть традиция.

Чашка портвейна была для Цимбаларя то же самое, что глоток пепси для школьника, и он кочевряжиться не стал — ради налаживания отношений приходилось пить и не такое.

— Так что вы там хотели рассказать о маршале? — утёршись кухонным полотенцем, поинтересовался Цимбаларь.

— Ах да. — Закусив селедкой, Советников уставился в потолок, сквозь который, бывало, сюда доносились отзвуки маршальских застолий. — Близкие отношения, сами понимаете, мы никогда не поддерживали, ведь его руки были обагрены кровью чехословацких патриотов и афганских повстанцев. Но при встрече раскланивались, не без этого... Когда маршал умер, я даже возложил на его гроб букет гвоздик. После похорон в квартире осталась собака, огромный доберман, которого кормил и выгуливал один сравнительно молодой человек, по-видимому, принадлежавший к ближайшему окружению покойного.

— Вы не помните его имя? — спросил Цимбаларь.

— Нет. Но внешне он очень походил на маршала. Поговаривали даже, что это его побочный сын... И вот однажды утром эта собака подняла душераздирающий вой. Телефон в квартире не отвечал, дверь была заперта, молодой человек не появлялся. Так продолжалось почти сутки, и нам стало казаться, что собака взбесилась. Да и мы сами были на грани умопомешательства. Явственней всего вой почему-то слышался в ванной. В конце концов приехала служба спасения, а за ней и милиция. Мы с женой уже ожидали их на лестничной площадке. Нас, естественно, тут же пригласили в понятые.

— Вы говорили, что дверь маршальской квартиры была заперта? — уточнил Цимбаларь.

— Совершенно верно. С ней пришлось изрядно повозиться. Замки не поддавались никаким отмычкам, и спасатели были вынуждены перепилить дверные петли.

— Вы, стало быть, вошли в квартиру одним из первых?

— Да, сразу после спасателей и милиции.

— Ну и что вы там увидели?

— Квартира носила следы страшного разгрома. Взломанным оказался даже паркет. Собака, запертая в ванной, вела себя так, что её пришлось усыпить. Милицейский эксперт и следователь переходили из комнаты в комнату, тщательно фиксируя каждую деталь, и мы вынуждены были сопровождать их.

— Работники милиции как-либо комментировали случившееся?

— Конечно! Такой погром был в диковинку и для них. Судя по репликам, которыми обменивались следователь и эксперт, преступники искали что-то сугубо конкретное, причём этот предмет размерами превышал книгу. В предположительном смысле упоминался портфель или шкатулка.

— Отпечатки пальцев на месте преступления изымались?

— Изымались. Но их было так много, что эксперт, похоже, растерялся. Оно и понятно, после смерти маршала в его квартире кто только не побывал.

— Сейф там имелся?

— По крайней мере, я его не видел. Ценные предметы находились, можно сказать, на виду.

— О каких именно предметах идёт речь?

— Да о разных. — Советников задумался. — Золотой портсигар, старинные ордена, серебряные подсвечники, итальянский фарфор. А драгоценности, оставшиеся от покойной жены, кучей лежали на туалетном столике.

— Вам не попадались на глаза карманные часы?

— Там было много разных часов. И швейцарские, и японские, и наши «командирские». Но карманных я что-то не припомню.

— Значит, ценностей грабители не тронули?

— В общем-то, да. Даже последняя пенсия маршала осталась лежать в письменном столе. Следователь пересчитал её в моём присутствии. Не хватало что-то рублей семьсот... Но не это самое странное. — Советников сделал многозначительную паузу. — Осмотр места происшествия был в полном разгаре, когда в квартиру бесцеремонно ввалились какие-то люди в штатском.

— Кто такие? — сразу насторожился Цимбаларь. — Слуги закона или криминальные элементы?

— Разве сейчас поймёшь? Но вели они себя в высшей степени нагло. Вызвали следователя в дальнюю комнату и о чём-то долго с ним спорили. Мне даже показалось, что имел место некий конфликт, хотя в дальнейшем они осматривали квартиру уже совместно. Кто-то из вновь прибывших потребовал убрать из квартиры посторонних, очевидно, имея в виду нас с женой, но следователь возразил, что не пойдёт на нарушение процессуальных норм... Вообще-то у меня создалось впечатление, что эти нахалы не столько осматривали место происшествия, сколько пытались побыстрее выжить из квартиры милицию.

— И долго всё это продолжалось?