Особый приказ

«Важно отметить, что лодомерцы редко охотятся на порождений Бездны на границах. Говорят, что чудовища там не так часто встречаются. Полагаю, что при этом они не хотят расчищать границу, так как степняки-верлы при всей их жестокости и опасности не водятся с демонами».

Сигизмунд фон Айзенштайн, «Записи о лодомерской жизни»

— Как себя чувствуешь? – Изяслав навис над Умовым. По его хмурому лицу маг понял: он не для проформы спрашивает, он в самом деле переживает. — Говорить можешь?

— Да… Да, могу, – Умов пошевелил головой. — Волхв где?

— Он жив и относительно цел, хотя и без сознания, – сказал Петр. – Ты не повредил его мозг.

Умов шумно выдохнул. Товарищи уже оттащили его из круга и уложили на широкую лавку, расстегнули кафтан, подложили под голову валик. Но даже лежа он чувствовал тяжесть, как будто его тело еле выдерживало собственный вес. Иван вспомнил что-то важное и уставился на Изяслава.

— Изяслав. Я ничего толком не нашел, – просипел Умов. – Похоже, у меня не вышло.

Изяслав помолчал, потирая бороду.

— Могло быть гораздо хуже, — честно сказал он. — Тем не менее, я жду от тебя рассказа о том, что ты видел. Разумеется, когда ты более или менее придешь в себя. Часа тебе хватит?

Умову помогли добраться до его покоев. Он лежал на своей кровати, почти в одиночестве — сидевший у двери Богдан не издавал ни звука и старательно делал вид, что его тут нет. Когда тяжесть понемногу начала отступать, Умов принялся раскладывать по полочкам те крохи, которые ему удалось выудить из чужой памяти.

Зимородок родился неподалеку от Танны. Это он говорил и на допросах. Он родился с колдовским даром и его приметили почти сразу. Это было очевидно. Умов отметил эти факты только потому, что они подтверждали то, что он уже узнал на допросах. Воспоминание о рынке тоже не давало ничего нового. Танна стояла у моря. Именно там верлы сбывали захваченных рабов. Если человек имел какие-то связи в городе, он мог и должен был появляться там, где крутились деньги. Умов размышлял об этом без особых эмоций, просто взвешивая гипотезы. На судьбу несчастных, которых продавали двадцать лет назад, он повлиять никак не мог.

Больше всего Умова занимало даже не лицо верла. Едва лишь он вспомнил это круглое, довольное лицо, как в памяти тут же всплыло черное змеиное тело, скользящее под кромкой тумана. В своих мыслях и желаниях Зимородок уже видел себя подобием драконовых детей. Если он поклонялся Дракону -- а он поклонялся, Умов это видел, то даже мечтать о перерождении Зимородок посмел бы только после того, как совершил что-то выдающееся по меркам его культа.

«Очевидно, это связано с драконьим яйцом, – рассуждал Умов. – Но где и когда они собирались сделать?». Он не спрашивал: «Что?» – какую бы вещь ни задумали драконопоклонники, ее нельзя допустить. Он спрашивал: «Где и когда?». И ответов пока еще не находилось.

Изяслав расхаживал по покоям мага, молча гладил бороду, иногда хмыкал. Умов хорошо знал, что все это верные признаки того, что он сосредоточенно о чем-то думает. Пару раз Ивану казалось, что Изяслав его не слушает, но стоило Умову замолчать, как он тут же натыкался на требовательный и колючий взгляд. Время от времени Изяслав внезапно выныривал из своих размышлений и задавал какой-то уточняющий вопрос.

– Верл носил шапку? Какого цвета?

– Насколько быстро двигалась змея? Она блестела или чешуя у нее тусклая?

– У волхва были птичьи ноги? Петушиные шпоры были? А пальцы птичьи или звериные?

– Глаза красные? Они горели или просто налились кровью?

Умов вспоминал подробности, отвечал, и Изяслав снова погружался в размышления. Иван, лежа на кровати – он порывался подняться, но Изяслав сразу запретил ему вставать – водил головой за командиром. Со стороны это здорово напоминало движения маятника.

– Хорошо, – Изяслав, наконец, остановился на одном месте, когда Умов закончил. – Действительно, могло быть гораздо хуже. Ты мог не добыть и этого.

– Сплоховал я, – вздохнул Умов.

– Это мы потом выясним, – резковато сказал Изяслав. – Когда закончится поиск, тогда и будешь казниться. Пока что мы ничего не потеряли. И никого не потеряли тоже. Богдашка!

– Я! – Богдан, стоявший у двери, вытянулся в струнку.

– Вот ты все слышал. Скажи – что ты понял?

– Ну эта… Изяслав Всеволодыч, этот Зимородок себя уже возомнил полузмеем и хочет отличиться перед зме... Драконом, – поправился Богдан. – Но почему он тогда просто не пришел тайком и не сжег какую-нибудь деревню?