Особый приказ

Изяслав ждал очень долгую секунду. То ли он ждал, когда солдаты выйдут из комнаты, то ли он давал Умову возможность отказаться в последний момент, то ли сам собирался с духом – сам Иван этого не понял. но секунда прошла, и Изяслав резко скомандовал:

– Начинайте!

Уже ничего нельзя было изменить, и Умов встал в круг, нависая над волхвом. Краем глаза он увидел, как Петр идет к меловой границе, сжимая в руках бумаги с глифами. Умов напряг волю и прочитал первые слова заклинания. Один за другим листы выскальзывали из рук священника и зависали над нарисованным на полу кругом. Когда последний из первичных знаков встал на свое место, листы моментально вспыхнули.

Теперь Умов видел мельчайшие детали на лице волхва. Не без труда он смог поймать бешеный, мечущийся взгляд Зимородка. Поймал – и тут же искаженное от злости лицо начало приближаться. Обряд работал; Умов не просто видел эмоции на лице волхва – он их чувствовал. Смесь злобы и страха казалась ему каким-то запахом, настолько резким, что Умов машинально втянул воздух.

По лбу Умова покатились капли пота. Обряд тянул его силы и требовал полной концентрации, такой, что он даже не мог пошевелить рукой, чтобы смахнуть эти капли. Тяжесть давила на Умова. Чтобы просто стоять, раскинув руки и читать слова заклинания, ему приходилось напрягаться. И в тот момент, когда за его ушами зашумело, черты лица волхва поплыли и приблизились. Петр принес вторую стопку листов, и они тоже поплыли по кругу, вспыхнули, оставив сияющий круг. Умов заметил рыжее кольцо вокруг них с волхвом, вспомнил, что след не должен оставаться, но колдовство уже тянуло его сознание к бешено дергающимся глазам.

У каждого мага переход происходил по-своему; Умов это помнил. В сознание Зимородка он вошел по мерцающей полупрозрачной дороге, висевшей над пустотой, как мост. Иван осмотрелся. В нескольких сотнях саженей под ним клубился темно-серый туман. Вокруг и над ним стояла чернота. Единственным источником света оставался мост. Умов постоял секунду, привыкая к ощущениям, и шагнул вперед.

Туман внизу пульсировал. Умов интуитивно чувствовал, что за этим туманом скрываются воспоминания. Волхв защищал свое сознание. Умов захотел – и клубы под ним задрожали и раздались в стороны. Сквозь проплешину он увидел человеческие фигурки. Воспоминание поднялось повыше. Теперь Умов видел мальчишку и древнего, глубокого старика.

– А это знание, мальчик мой, идет только с кровью… – скрипел старик. – Ты избран…

«Зимородок», – подумал Умов. Детство волхва его не интересовало, и он двинулся по мосту дальше. Следующие воспоминания пришли сами. Иван увидел уже подросшего Зимородка. Парень смеялся и показывал на цепочку рабов. Откуда-то Умов знал, что это рынок Танны, и на нем продают захваченных после набега пленных. Парень вырос еще больше и превратился в молодого мужчину, стоящего на коленях перед идолом змея. Умов подошел к краю моста и всмотрелся в просвет.

– Подвинься, – приказал он.

Откуда-то Иван знал, что возле этого воспоминания скрывается один из ответов на его вопросы. Он пожелал, чтобы туман отодвинулся. Но серая клубящаяся масса задергалась, сопротивляясь. Иван напряг волю; он смог немного отодвинуть туман, как одеяло. Внизу промелькнуло круглое лицо верла…

– …Я не раз ходил к вам! – взревело откуда-то снизу.

Умов отпрянул от края. Он слишком поздно понял, что, сосредоточившись на одном участке воспоминания, потерял контроль над остальным туманом. Он сосредоточился, но длинная черная шея уже скользила у самой серой кромки. Туман поднимался.

– Прочь! – крикнул Умов.

За его спиной раздался шорох. Иван быстро развернулся, хватаясь за саблю. Жуткая змеиная голова высунулась из тумана. Немигающие желтые глаза уставились на него.

– Прочь! Назад!

Голова медленно опустилась, и Умов с шумом выдохнул, стараясь унять колотящееся сердце. Он посмотрел вдаль. Мост тянулся до самого горизонта. Следовало бросать все и идти дальше, скорее, пока он может держать под контролем чужое сознание.

Что-то с силой ударило мост снизу, и Умов машинально сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие. Если бы он стоял на середине моста, все бы обошлось, но Иван стоял у самого края. Уже заваливаясь назад, Умов сделал единственную вещь, которая могла его спасти. Он не пытался уцепиться за гладкую поверхность. Не попытался удержаться в воздухе. Он напряг волю и раздвинул туман так, чтобы не коснуться его во время падения.

Иван Умов полетел вниз, в глубины чужого сознания.

* * *

Иван приземлился на ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось сделать пару шагов. В ноздри ударил сухой запах пыли. Умов посмотрел вниз. На сером песке остались отпечатки его сапог. Он поднял взгляд. Над головой расстилалось багровое небо без единого облака.