Особый приказ (СИ)

Легенда она дошла до нынешних времен лишь в виде нескольких переводов из очень старых книг Аклонаты. Уже потом, после допросов демонопоклонников, в Рутении смогли составить более-менее понятную картину. Был старый дракон. Было царство, получавшее его помощь в обмен на регулярные жертвы. Было множество войн, царство росло и становилось все сильнее. А с каждой жертвой становился сильнее дракон. Легенда гласила, что Асархаддон пытался обмануть смерть и добиться невероятного могущества: ни много, ни мало, дракон собирался сравняться с богами.

Он очень близко подошел к своей цели, но тогда так до нее и не добрался. Как именно дракон был повержен, никто не знал. В тексте очень скупо и без подробностей говорилось про объединенную армию, которая смогла взять столицу, убить дракона и разрушить храм. До ныне живущих дошло только имя дракона и его судьба: старые боги разорвали душу выскочки и раскидали ее осколки по всему миру.

Кесарь небесный использовал свою силу, чтобы защитить свой народ. Асархаддон завоевывал чужие народы, чтобы обрести больше сил. Петр по этому поводу высказывался категорично: «Поэтому князь Всеволод, да будет славно имя его, после смерти превратился в бога, а дракон пал на тысячелетия».

Для многих поколений Асархаддон оставался мифом, который волновал только книжных червей. Но давно забытая сказка стала былью. Полтора века назад экспедиция одного из королевств обнаружила в Океане архипелаг. В то время люди часто выходили за Морские ворота. Они искали новую землю, и они ее нашли. И на этой земле был спрятан осколок души Асархаддона. Как они разбудили дух древнего чудовища, была ли это неосторожность или умысел, никто толком не знал.

Отец драконов проснулся, и целый свет вздрогнул. Рухнул барьер между мирами, и из Нижнего мира хлынула волна нечисти. Игнатов знал эту скорбную летопись: развалившиеся государства, исчезнувшие торговые пути, рыскающие по уголкам мира твари, которых в старые времена не видели даже на картинках. Воевать с врагом, у которого нет слабых мест — все равно, что бить мечом по воде. Пятьдесят лет хаоса разрушили то, что строилось веками.

Главное, что Изяслав почерпнул для себя из этой истории — мир выдержал. Рутения потеряла людей, земли, обеднела, но сохранилась. Страна была тяжело ранена, но она продолжала бороться за свою жизнь. Демоноборцы не просто пытались сохранить то, что оставалось свободным от нечисти — они медленно, но верно отвоевывали свою землю. Страшно, кроваво, тяжело, но рутенийцы научились воевать и с драконовыми детьми. Игнатов знал, что легкого способа победить нет, но есть вообще хоть какой-то способ.

* * *

Звезды висели в небе яркими огоньками, холодными и пронзительными. Если и бывает холодное пламя, то это свет далекой звезды. Яркий. Мертвенный. Неподвижный. Даже Сатевис и Глаз Грифона, большие красные звезды, ничем не напоминали живой огонь костра.

Изяслав оглянулся. Узольская пуща выглядела большой зубчатой стеной, черной даже на фоне ночного неба. Деревья сливались в одну неподвижную массу, недобрую и мрачную. Изяслава это вполне устраивало. Пусть лес будет сколь угодно мрачным, главное, чтобы оттуда ничего не выбралось. Изяслав не сильно опасался ночного нападения, но все же незадолго до полуночи поднялся сам и поднял Лютого с Богданом. Изяслав слишком много и слишком часто слышал, как люди погибали из-за бравады. Поэтому даже на удобной позиции, даже при собаке, три самых опасных часа лучше стоять в дозоре самому.

Если бы путь занимал два часа, а не пять, Игнатов бы и не стал задерживаться на ночь. Впрочем, если бы путь занимал два часа, они успели бы обыскать опушку задолго до вечера. Изяслав сделал небольшой глоток зелья и довольно зажмурился, чувствуя, как возвращается бодрость. Потом, конечно, надо будет поспать чуть больше, но это будет потом. Изяслав постоял еще секунду, прислушиваясь к ночным звукам, и отправился обходить часовых.

До самого утра их никто не побеспокоил.

Глава 5

«Эта земля заселена крайне неравномерно. Здесь есть города, такие же большие, как у нас, но иногда можно ехать днями и не встретить ни единого жилья. Однообразие пространства угнетает».

Сигизмунд фон Айзенштайн, «Записи о лодомерской жизни»

Карта занимала весь стол. Длинная лента, обозначавшая Имию, разделяла огромный лист на две неравные части. Более крупную западную покрывали значки деревень и нитки дорог. К востоку от Имии ни дорог, ни деревень не было: только ландшафт и два места прорывов поодаль от воды. За прошедшие сутки Умов и Петр составили план осмотра. В самом плане ничего особенного не было: хронику в городе вели как следует. Порядок обхода мест прорыва определился легко. Не самая сложная, рутинная работа, которую надо просто добросовестно сделать.