Особый приказ (СИ)

Но что делать дальше? Говорить с воеводой, послать разъезды по новым путям, проверить еще несколько точек? Это очевидно. Но где надо искать поганых? Надо думать, искать какой-то факт, который они пока упускают.

* * *

Солнце поднималось в безоблачном небе все выше и выше. Жара отупляла, погружала в оцепенение и не давала нормально думать. Даже Федька, все утро вертевшийся, как уж на сковородке, угомонился и уставился на гриву мерина. Больше всего Умову хотелось, чтобы начался дождь. Хороший, долгий дождь на целый день. Думать о чем-то по такой жаре было совершенно невозможно.

Прошел час. Другой. Солнце подобралось к зениту, когда Изяслав что-то заметил и вскинул руку. Умов спрыгнул с мерина еще до того, как осознал, что происходит. Волшебник в случае чего должен принять бой пешим.

— Всадник! — громко сказал Изяслав. — Едет на нас. Кто такой — не понимаю.

Конные разъезды ездят вчетвером. Один всадник — это необычно. Необычно ровно настолько, чтобы не схватиться за оружие, но приготовиться за него взяться при необходимости. Умов и сам видел фигурку, движущуюся прямо к ним. Кажется, он одет в зеленое. Служилый верл? Они любят такой цвет.

— Эй! — крикнул Изяслав, когда всадники подъехали на перестрел. — Назови себя!

— Я гонец воеводы! — закричал всадник. — У меня грамотка для боярского сына Игнатова, командира демоноборцев! Велено передать лично!

— Подъезжай! — распорядился Изяслав и повернулся к Умову. — Иван, поднимайся в седло. Отбой.

Умов вскочил в седло, но Петр рук с лука не убрал.

Всадник в зеленом и в самом деле оказался верлом. Увидев жетон, он бережно достал из сумы свиток с печатью воеводы и с поклоном вручил его Изяславу. Умов видел, как взмылен конь гонца. Они явно ехал очень быстро. Изяслав сломал печать и пробежался взглядом по тексту.

— Рахмет [1], — сказал он. — Ты молодец, что так быстро предупредил нас. Возвращайся спокойно, я немедленно отправлюсь в город.

— Эйе, мирзэ [2].

Изяслав свернул грамотку и повернулся к команде.

— Разъезд захватил подозрительного человека.

Добавлять к этим словам было нечего.

1. Спасибо.

2. Да, боярин.

Глава 10

«Только глупец считает, что пытками выбивают признания. На самом деле гораздо важнее знать, что затевается, что для этого сделано и где искать остальных».

«Наставление охотнику»

— А я ему говорю: «Ты откуда?» А он глазками бегает и говорит такой: «Из Волчихина». А я тогда его и спрашиваю: «И как там Иван-кузнец поживает?» Он и говорит: «Хорошо». А я-то знаю, что нет в Волчихине никакого Ивана-кузнеца! Думаю, сейчас я тебя раскушу! Спрашиваю его…

Вася Костылин, поймавший лазутчика, был высок, юн и рус. Его голубоглазое лицо с легким пушком над губой светилось счастьем. Он помогал себе жестами и голос его звучал как голос сына, который хвастается перед отцом успехом. Рядом с этим шумным парнем мрачный бородатый Изяслав казался стариком. Умов, шедший чуть позади, отчетливо видел разницу между ними обоими.

— …Спрашиваю его: «А ты куда идешь?» И он, тварь такая, достает медальон и говорит: «В городе продать хочу», — Костылин всплеснул руками. — И тут как громыхнет! Как сверкнет! Кони бьются, Петька вообще из седла выпал, хорошо, что шею не сломал. А он как даст деру!..

Изяслав не перебивал юношу. Конечно, посылать в разъезд только молодых бойцов было не очень разумно. Умов на месте воеводы не поскупился бы, назначил даже на тихую, безопасную дорогу одного опытного вояку. Даже с дежурства на реке снял, если бы потребовалось. Конечно, парни подставились лазутчику. Но все-таки они его поймали и остались целы. Пусть успеют насладиться своей победой перед тем, как их начнут тыкать носом в ошибки.

— …А у меня конь не понес! Буян не понес, он за ним пошел, я его и арканом поймал! Проволок немного, он мигом успокоился. Ух, мы злы были!

— Побили его, что ли? — спросил Изяслав.

— Ну… чуть-чуть, — Костылин отмерил большим и указательным пальцами тоненький просвет, который должен был изображать это «чуть-чуть».

— Хорошо, — сухо сказал Изяслав. — Обыскали его?

— До порток! — гордо заявил Костылин.

— Хорошо.

Охотники вместе с молодым воином спустились в подвал. У окованной железом двери стояли двое стрельцов. Увидев жетон, оба встали по стойке «смирно».

— Открывайте, — распорядился Игнатов.

Взяв светильник, Изяслав заглянул внутрь и присвистнул.

— Да, ребята… хорошее же у вас «чуть-чуть», — вполголоса сказал он, встав в дверном проеме. — Ладно хоть, у вас ума хватило не забить его насмерть. Кого бы мы тогда допрашивали?

Костылин промолчал.

— Иван, Петр, зайдите, — Изяслав шагнул внутрь.

Связанного человека, лежавшего на каком-то тряпье, явно били долго и старательно. Умов увидел огромный синяк под глазом и следы от сапог на одежде. Скорее всего, воины жестоко пинали лазутчика ногами, пока не успокоились. Но раз даже в горячке сообразили не трогать голову — уже хорошо.

— Жить будет, — сказал Петр.

— Ты кто такой? — Изяслав уставился на пленного.

— Крестьянин я… крестьянин… — со стоном ответил тот. — Бежал я.

Умов заметил, что лазутчик почти что их ровесник. Лет двадцать, не больше.