Особый штаб «Россия»

В своих воспоминаниях Р. Гелен отмечал: «Штаб «Валли-I» находился с начала апреля в Алъгое, через который в конце апреля прошли американские войска. Позднее этот район вошел во французскую оккупационную зону»[577]. Альгой — это юго-западный регион Баварии. Во времена Третьего рейха эта территория входила в состав гау Швабия. В составе гау находились такие административные округа, как Кемптен, Марктобердорф-Фюссен и Мемминген[578]. Мемминген, как известно, Смысловский определил местом первоначальной концентрации сил 1-й РНА[579]. Ясно, что маршрут, по которому двигалась его армия, заранее оговаривался с руководителями немецкой разведки. И вероятней всего, в районе Кемптена произошла последняя встреча Бориса Алексеевича с начальником штаба «Валли-I» подполковником В. Бауном, после чего 1-я РНА, пройдя «через горные проходы Тироля, занятые частями СС» (здесь, по утверждению историка Клауса Гримма, находилось около 400 человек из индийского легиона СС), в ночь с 29 на 30 апреля 1945 г. продвинулась к городу Фельдкирху[580].

Смысловский, таким образом, не терял контакта с органами немецкой разведки до самого выхода в Лихтенштейн, постоянно находился с ними на связи. Не потерял он эти связи и в Лихтенштейне, позднее передав свои агентурные каналы организации генерала Гелена в американской зоне оккупации Германии[581].

Стоит обратить внимание еще на одну деталь. По немецким документам, Сергей Николаевич Ряснянский проходил как генерального штаба полковник[582]. К его званию были добавлены две буквы «i. G.», т. е. «im Generalstab». Добавление этих букв означало, что офицер занимает должность в штабе от дивизии и выше. Следовательно, его прямой и непосредственный начальник должен был находиться в звании генерал-майора. Разумеется, Сергей Николаевич об этом знал. В связи с этим его нападки на Смысловского приобретают личный оттенок, показывающий Ряснянского с самой худшей и несимпатичной стороны.

Коснемся еще одного немаловажного аспекта. Относится он к ряду фотографий, сделанных в Лихтенштейне. На некоторых из них Смысловский запечатлен без генеральских петлиц на воротнике. Для кого-то это является доказательством того, что он не был генералом и самостоятельно произвел себя в этот чин. Однако с таким же успехом можно сказать, что перед тем, как перейти границу Лихтенштейна, Борис Алексеевич сорвал орла со свастикой над правым клапаном кителя и красные петлицы генерала.

Обратимся к другим деталям, в частности, к известной фотографии (снимок сделан Эмилем Брунером в мае 1945 г. в Руггеле), где Смысловский стоит со своими адъютантами (слева — лейтенант Г. П. Неронов, справа — обер-лейтенант А. И. Рогожников[583]). Встречаются разные точки зрения, но мало кто обращает внимание на адъютантов Бориса Алексеевича, а ведь именно они являются лучшим подтверждением, что Смысловский — генерал.

Одним словом, звание генерального штаба генерал-майора Хольмстон-Смысловский получил законно. Также вполне законно Смысловский именовал себя в Аргентине «дивизионным генералом», так как его части имели дивизионный статус. То, что Борис Алексеевич был генерал-майором вермахта, подтверждают лихтенштейнские исследователи Клаус Гримм, Хенниг фон Фогельзанг и Петер Гайгер, работавшие с материалами из личного архива Смысловского[584].