Особый слуга (СИ)

— Известно, портретисты врут. Кто ж захочет платить за седые виски, или длинный нос, или второй подбородок. Помню, один рисовальщик изобразил нашего полкового командира бравым молодцом, хотя так ой образины свет не видывал. Так командир буквально влюбился в свой портрет, всюду его за собой таскал, хвастал им без нужды, берег от непогод и шальных пуль. Ну и что в итоге? В одном из сражений полковника пристрелили, как паршивого пса, а портрет остался целохонек. Целым и выкинули, он даже пушки от ржавчины прикрыть не сгодился. Но все же я хотел бы составить собственное представление о графине, и коли она хотя бы вполовину так хороша, как эта акварель, я отобью ее у вас, господа! — вынес вердикт Караулов, похлопывая себя по правому боку, где красовалась изогнутая кавалерийская сабля, чтобы никто не сомневался, как именно он собирается одержать верх.

— Ах, вы не верите мне! Ну так ни слова не скажу больше, пока сами не убедитесь в моей правоте, — обиделась Алмазова, забирая портрет и порываясь убрать его обратно в ридикюль.

— Нет, нет, очаровательная Джейни, душечка, гений вы наш, — Алексис Ковалевский схватил пухлые ручки баронессы и принялся покрывать их частыми жалящими поцелуями. При этом ему удалось разжать женечкины пальцы и вновь завладеть портретом Полетт. — Мы ловим каждое ваше слово. Продолжайте, просим, просим! Расскажите, когда, наконец, мы дождемся приезда нашей графини.

Растаявшая от пыла молодого человека, Женечка смягчилась:

— Полетт обещала выехать в последних числах мая. Это значит, теперь она пересекает границу. Насколько мне известно, графиня желает задержаться на Менжимских водах, чтобы поправить здоровье, тем более это ей как раз по пути.

Полетт писала подруге так: «Вследствие болезни мужа последние годы мы жили довольно уединенно, мне страшно внезапно с головою окунуться в круговорот светского общества. Многих я забыла, а других попросту не знаю. Мальчики мои подросли и уже не нуждаются в ежечасной материнской опеке. Я намереваюсь отослать их к родителям, Николай Артамонович и Софья Егоровна давно хотели с ними познакомиться, а сама какое-то время побуду в Менжимске, чтобы лучше сориентироваться в нынешних веяниях света». Однако эти подробности хохотушка и болтушка Алмазова опустила.

Выслушав Женечку, Остроумов предложил:

— Мой хороший друг выпускает газету. Я попрошу его дать известие о приезде графини, чтобы он разместил его вместе с портретом на первой полосе, в колонке светских новостей. Пусть Полетт знает, что мы ее ждем! Ах, что за удивительная красавица! Положительно, я влюблен! Встретимся на водах, господа.

[1] Яркую комету можно было видеть с весны 1811 по начало зимы 1812 года. Но поскольку история альтернативная, от полного соответствия я сознательно уходила.

[2] Модный петербургский ресторан XIX века.

Ожидание (продолжение главы)

Полетт нисколько не переменили супружество и материнство. Пока длился вышеописанный разговор, белая парадная карета графини, разрисованная цветами и птицами, в упряжке из шести лошадей, как раз остановилась у перегораживающего дорогу шлагбаума, возле которого притулилась покосившаяся дощатая сторожка с единственным окном, куда было вставлено мутное, точно бельмо, стекло. Следом за этой каретой встала другая, попроще — в ней путешествовала горничная графини и гувернеры ее сыновей. Спустя довольно продолжительное время из сторожки, пошатываясь, вывалился офицер. Обрюзгший и грузный, он маялся от жары, мундир нестерпимо жал ему в животе и противно намок на спине, жесткий воротник-стойка впивался в горло, мешая дышать. Самогон, выторгованный офицером у местных за полстакана махорки и распитый за игрой в карты вчерашним вечером, оказался скверным, и теперь у него раскалывалась голова, а во рту было сухо, словно в пустыне.

Он лениво поплелся к шлагбауму, снизу вверх глянул на сытого холеного кучера, явно далекого от мук головной боли и жажды, спросил хрипло:

— Кто и по какому делу?

Вместо ответа дверца кареты вдруг распахнулась и оттуда легко выпорхнула молодая дама в отделанной беличьим мехом накидке. От такой приятной неожиданности офицер торопливо одернул пропотевшую форму и вытянулся во фрунт, как не тянулся даже перед начальством. За спиной графини в открытую дверцу кареты тотчас высунулись две любопытные мальчишеские физиономии, но офицер не обратил на них ни малейшего внимания.