Осознание – 2

Я отпил джин из стакана и заметил что лед почти растаял. Словно и не было мне намека уматывать из бара я спросил ее:

– Слушай, а зачем тут тюремный лагерь под боком?

– А кто будет на стройке работать? Там уже не так жарит как раньше. Провели огромную работу по дезактивации. Но гражданских специалистов туда не заманишь. А эти… тут одни убийцы. Только осужденные по статьям за предумышленное убийство. Особо опасные. Их не жалеют особо, но и специально на тот свет не отправляют. Работают потихоньку. За автоматикой на строительстве следят. Оборудование устанавливают в самой чаше.

– Где?

– На объекте. – сказала Катя словно я должен был понимать о чем речь. – На время экспериментов их в капониры уводят. Что тебя так судьба уголовников заинтересовала?

Пожав плечами я сказал:

– Просто сам когда-то побывал в их шкуре.

Катя посмотрела на меня как-то по-другому и сказала:

– Никому не говори, что ты был зеком. Может быть если станешь великим ученым государство будет тебя в пример ставить что вот мол оступился но каким стал, но наши не поймут… как так, они из приличных семей, получившие отличное образование, связавшие свою жизнь с наукой и с ними такое вот чудо… с уголовным прошлым. Так что молчи.

Грустно улыбнувшись я сказал:

– Я и молчу. Я уже так привык, что меня все принимают не за того какой я есть на самом деле…

– А какой ты есть на самом деле? – вдруг взорвалась тихим яростным шепотом Катя. – Наивный дурачок верящий в справедливость, честь, правду, после всего что я тебе показала там? Ты винтик государственной машины. И ты сам выбрал этот путь. Причем так усердно по нему идешь, что даже я удивлена.

Я смотрел на Катю и не понимал что на нее нашло.

– Что с тобой? – не удержался я от вопроса.

– Что со мной? – переспросила она зло. – Со мной все классно, если ты не заметил. А вот что с тобой я не понимаю. Допивай! Пойдем поговорим ко мне.

Но мы вышли из бара и направились не к ней, а пешком вышли за ворота лагеря. Стоящий на КПП солдатик откровенно недоумевал чего нас понесло в такую темень наружу.

Но темно было условно. Яркие, невероятно яркие звезды освещали небосклон. Да и огни базы давали достаточно света что бы не спотыкаться на ровном месте.

– Ну и зачем мы сюда пришли? – спросил я открывая банку с тоником что купил при выходе из бара.

– Поговорить.

– Здесь говорить будем? – спросил я с язвой.

– Да. – коротко ответил Катя и закурив спросила: – Ты знаешь что мне тяжело с тобой?

– Я вроде не туплю, не мешаю, стараюсь помочь тебе. – сказала я пожимая плечами.

– Я не об этом. Я сама нахожу тебе работу. Убеждаю себя, что ты просто сотрудник. Что у нас с тобой больше ничего нет. Что у меня есть любимый. Но это же бред. Бред саму себя убеждать что я люблю Андрея, а не тебя. Когда его нет я смотрю на тебя и думаю какая я дура. Причем не могу понять. Дура потому что вообще с тобой связалась или потому что предпочла Андрея. Постоянное общение в лаборатории меня начинает доводить. Просто бесить. Я даже причины-то этого раздражения понять не могу. Бесит все в тебе. И как ты аккуратно работаешь. И как к тебе уважительно относится этот старик, Сергей Игнатьевич. Бесит то что ты больше месяца здесь а так ни с кем из моей команды не подружился. Ужасно нервируют вечные разговоры о том чтобы от тебя избавится. А я как дура стою на твоей стороне и хотя сама бы с удовольствием прогнала тебя. Выдумываю причины чтобы тебя оставить…

– Я знаю. – перебил я ее и выкидывая опустевшую банку в темноту. – Кирилл буквально час назад рассказал какая я сволочь раз от меня нельзя избавится. Я только не понял чем вам мешаю? Может у вас ежевечерние оргии и при мне вам просто неудобно так ты им скажи, что я не консервативен и просто тактично буду уходить.

Кате хватило разума понять, что я просто прикалываюсь над ней, и она сказала:

– На оргии я бы тебя точно пригласила. Как образец для подражания.

Я засмеялся, но Катя уже серьезно продолжала:

– Есть вещи, которые важнее личной жизни…

– Это я помню звучало в пропагандистском ролике призывающему брать в детских домах детей на усыновление…

– Я не видела. – призналась Катя и сказала: – Пожалуйста не перебивай меня. Мы занимаемся не только обрабатыванием моей теории. Но и помогаем другим группам исследователей. И некоторые группы… как бы это сказать.

– Скажи как есть. – порекомендовал я и буркнул первое что пришло в голову: – Ведут не совсем законную игру.

Катя молча покивала и через пару минут словно очнувшись сказала:

– Точнее совсем незаконную. Их исследования запрещены отдельным приказом, даже кипой приказов. Но настоящих ученых не остановишь бумажками. Они находят средства иногда выпрашивают у своих единомышленников оборудование в аренду и продолжают изучать это…

– Это?