Осознание. Пятый пояс

Что, если сместить силу Виостия к узлу Ра-Отус-Ан, создав с её помощью обманное средоточие, и искать свою эссенцию внутри чужой эссенции? Не ускорит ли это познание этого этапа Возвышения?

Не собираясь гадать попусту, обратился с вопросом к Седому.

Тот снова фыркнул от смеха:

— Вот ты выдумщик, малец. Древние написали сотни трактатов об этом этапе Возвышения и ни в одном из них не описывалось такого способа.

Его слова что-то задели во мне. Где-то я уже слышал эту фразу про трактаты от Древних.

Понадобилось приложить усилия, чтобы вспомнить. Гневная отповедь Орикола, свидетелем которой я однажды стал. Тогда он пылал гневом при виде таскающих тяжести учеников, называя их тупыми дарсами. Седой меня дарсом не назвал, но явно посчитал.

Губы растянулись в ухмылке, я отправил мысль Седому:

— Мало ли что написали Древние? Только об одном этапе наставление существует в единственном числе, об этапе Закалки, про все остальные этапы Древние писали много, признавая разные пути. Не все их трактаты дошли до нас, а те, что дошли, не все сделали это в первозданном виде. Больше того, с того момента, когда Древние писали их, случилось столь многое, что больше нельзя беспрекословно верить в них. У животных появился свой путь к Небу, тысячи растений стали небесными и сегодня некоторые из них могут доставить проблем даже Властелину, — припомнил я встречу с той тварью Тысячи Нитей. — Даже люди уже не те, в некоторых из них течёт кровь Зверей. Так разве не может и человеческий путь к Небу измениться и обрести новые изгибы и дороги?

Помолчав, Седой признался:

— Глубокая мысль. Твой наставник был мудр. Мне нечего возразить на эти слова.

Я едва не расхохотался. И не то чтобы мысленно, а едва не расхохотался вслух, выставляя себя ну очень странным стариком, который пришёл добиваться справедливости за смерть добродетеля и смеётся во всё горло. Пришлось зажимать смех в себе, не давая ему покинуть горла.

— Пробуй, — буркнул тем временем Седой, не подозревая о моих мучениях. — Повредить себе ты не сумеешь. Во всяком случае, о несчастных случаях, когда чужая эссенция закрывала бы путь к этапу Властелина, я не слышал.

Ну спасибо за разрешение, Седой. Кстати о хохоте вслух и в мыслях. Спросил:

— Меня уже давно терзает одна мысль, Седой. А вот то, что мы с тобой разговариваем с самой площади, другие Властелины подслушать не могут?

— Могут, — заставил меня напрячься Седой, но тут же добавил. — Но эти, что вокруг — нет. Не блещут силой, талантом и опытом в подобном, поэтому не сумеют услышать наши разговоры, я сразу об этом позаботился, едва ощутил, что ты подходишь к площади. Переживал, что ты ляпнешь что-то не то, малец. Я, кстати, предлагал же тебе научиться закрываться правильно, хотя бы от своего этапа. Предложение ещё в силе, не всегда же я буду рядом со своей помощью. Интересует, малец?

Я усмехнулся:

— Интересует, но не сейчас.

— Зря. С их неспешной прогулкой вполне можно было первый урок дать. Они, похоже, решили испетлять весь город, показать, как сильны, бесстрашны и привлечь к себе ещё союзников из тех, кто всегда считал себя независимым, а теперь трусится, не зная, как сложится завтра судьба.