Осознанность. Как обрести гармонию в нашем безумном мире

При этом мы часто видим A и С, но не замечаем В. Мы думаем, что сама ситуация вызвала у нас такие чувства, хотя на самом деле это была наша интерпретация ситуации. Это похоже на немое кино, к которому мы сами пишем звуковую дорожку. Однако комментарий с объяснениями возникает так быстро, что мы воспринимаем его как часть фильма. В этом случае отделять «реальные» характеристики ситуации от ее интерпретации становится все сложнее, и как только поток «внутренней пропаганды» будет запущен, противостоять ему окажется непросто. Все события в будущем станут интерпретироваться таким образом, чтобы поддержать статус-кво, любая альтернативная информация будет игнорироваться, а подтверждающие доказательства – охотно включаться в объяснение.

Эта «бегущая строка» в нашем сознании очень напоминает слухи: она может быть верной, частично верной или оказаться абсолютной чепухой. К сожалению, нашему сознанию очень сложно увидеть различия между реальностью и вымыслом после того, как оно начало строить ментальную модель внешнего мира. Именно по этой причине слухи могут иметь огромную силу и затуманивать сознание не только отдельных людей, но и целых обществ.

Не найти, пожалуй, лучшего примера того, насколько мощными могут оказаться слухи и как тяжело их остановить, чем психологические операции Вооруженных сил США во время Второй мировой войны. В это время по Америке со скоростью лесных пожаров распространялось множество странных и сюрреалистических слухов, для которых чаще всего не было никакого основания и в которых не было никакой логики. Например, утверждения, что «русские получают б'oльшую часть нашего масла и используют его, чтобы смазывать пулеметы» или «морской флот сбросил три грузовые партии кофе в нью-йоркскую гавань», появлялись из ниоткуда и подрывали моральное состояние граждан.

Американское правительство изо всех сил старалось подавить эти слухи, как только они появлялись, и перепробовало множество совершенно разумных и логичных подходов{51}. Одной из первых тактик стали специальные радиопрограммы, где этот слух обсуждали и пытались доказать его несостоятельность. Вскоре такой подход выявил еще одну проблему: многие слушали только первую часть программы, где повторялся слух, а потом переключались на другую станцию, пропуская самое главное – его развенчание. Естественно, так слухи распространялись еще быстрее.

Затем правительство ввело специальные колонки разоблачения слухов в газетах, где эксперты опровергали домыслы, объясняя психологический механизм их работы. Например, они называли их формой самозащиты, или «умственной проекцией». Однако и этот подход оказался проблематичным: у экспертов зачастую было слишком мало доводов, потому что положение, построенное на отрицании, трудно доказать. Часто они только усугубляли ситуацию, называя слухи чепухой и добавляя, что реальные факты составляют военную тайну.

Еще одна проблема заключалась в том, что люди зачастую гораздо больше склонны верить эмоциональным историям, чем логике, независимо от того, насколько рациональные аргументы им приводят.

Изучение слухов во многом похоже на изучение нашего сознания, потому что наши мысли напоминают слухи, которые распространяются в нашем же сознании. Они могут быть правдивыми, но могут и не быть.

Оглядываясь назад, мы понимаем, почему оба описанных выше подхода к опровержению слухов были обречены на провал, однако каждый раз используем те же самые техники, пытаясь подавить слухи в своем сознании. Возьмем, к примеру, самокритику: когда мы чувствуем напряжение или уязвимость, то слышим только своего внутреннего критика, который заглушает тихий голос сострадания. Если мы и находим внутри себя некую альтернативу тревожным мыслям, то, скорее всего, не верим ей, поскольку эмоциональная составляющая наших мыслей настолько сильна, что подавляет всякую логику. Если счесть свои мысли чушью и попытаться взять себя в руки, наше состояние только ухудшится и мы окажемся еще больше подвержены слабости и неадекватным реакциям. Что еще хуже – каждый раз, когда наш внутренний критик разражается очередной тирадой, мы немедленно начинаем приукрашивать историю. Мы копаемся в сознании в поисках подтверждающих ее доказательств и игнорируем любые доводы об обратном.

Что же удивительного в том, что эти бесконечные слухи в нашем сознании доставляют нам столько неудобств, которых легко можно было бы избежать, а все способы, которыми мы пытаемся их подавить, только усугубляют ситуацию?

Вместо того чтобы бороться со слухами при помощи логики и позитивного мышления, гораздо правильнее было бы выйти из этого цикла и просто наблюдать за тем, как мысли с присущей им лихорадочной красотой появляются в нашем сознании. Но это непросто. Присмотревшись к тем слухам, которые начинают циркулировать в сознании, когда мы находимся в условиях стресса, мы увидим, что они действительно кажутся неотъемлемой частью нас самих. Они имеют значительный эмоциональный вес и могут составлять основную часть того, что мы думаем о себе и о той ситуации, в которой находимся.