Оспорившие тьму

Потом они снова полночи, если не всю ночь ласкались, дико и нежно любили друг друга и переговаривались. О чём говорили? О том, что их волновало и мучило на стезе любви и мстителей, оспаривающих тьму их оскорбителей и поругателей их ближайших светлых родичей. Пётр признался, что как-то худо-бедно научился управлять своим давлением после эксцессов озарения и просветления до и после левитации, требующих, как выяснилось, огромных психических энергозатрат. Он вспоминал, что тот же Хьюм, по оценкам современников, запросто мог изменять частоту своего пульса, давления, даже увеличивать или уменьшать размеры своего тела. Что эксперименты левитации при большом количестве левитации, не изменяли самочувствия следящих за ней. Но при малом количестве наблюдателей чувствовалось сильное или лёгкое головокружение и даже потеря сознания у экспертов. А у него, Петра, при сильном отчаянии или ненависти к противникам обнаруживается эффект соли, превращения объектов ненависти в соляные безжизненные столбы, иногда даже отключки памяти, как у её насильника Бориса. Он рассказывал о манипуляциях с сознанием противников в краеведческом музее. Рассказывал о состоянии своих диких психических и энергетических потерь после того же дуэльного поражения. «Но силы у тебя всё же восстанавливаются как-то, – страстно целуя его в губы, говорила темпераментная, безумно нежная Катя, – люблю тебя, ты меня как околдовал. Мне всё время отчаянно хочется тебя… только тебя». И он в ответ на этот нежный девичий шёпот снова чувствовал напор плотских и душевных сил. И она снова отдавалась ему, и он снова прерывал своё наслаждение, убедившись наверняка в её взрыве, достигнутого женского блаженства.

И они снова ласкались, петтинговали, тихо и нежно перешептывались о приходящем и уходящем даре просветления, левитации. Катя говорила, что пи сканировании материалов в ноутбуке материалов об экстрасенсах её почему-то больше всего потряс следующий факт. Как под наблюдением комиссии из ИРЭ Кулагина на расстоянии около двух метров производила отделение друг от друга белка и желтка куриного яйца а потом осуществляла соединении белка и желтка в салатнице… «Понимаешь, она двигала жизнью цыплёнка, живого существа, отнимала у нег жизнь и восстанавливала снова… Давай попробуем произвести этот опыт с жизнью… Наверное, должно получиться, раз у нас так много получается вместе вдвоём… Помнишь, как был потрясен твой Вова?» Пётр засмеялся, но тут же поправил любимую девушку: «Больше так не называй его так даже в его отсутствии, потом он обидится и сорвёт все наши дальнейшие эксперименты. Зови его так, как получилось на доске судеб с алфавитом и стопкой – Вава».

Сладкий сон в объятьях друг друга мог быть значительно больше, чем случился в это утро. Неожиданно раздалась призывная джазовая мелодия на смартфоне Петра. Он сначала ничего со сладкого сна не понял, даже хотел сбросить вызов. Он же вчера хотел выключить смартфон, но расслабился на фуршете и в койке с юницей, вот и зарапортовался. Он даже толком не посмотрел на номер звонящего, высветившийся на экране. Оказалось, звонит новоиспечённый лейтенант Григорий.

– Кокнули твоего дуэлянта… Подозрение на людей Мэлса и даже на самого Мэлса…

Пётр тяжело вздохнул и ответил:

– Понял, – и тут же автоматически добавил, – что ничего не понял и ничего не хочу понимать.

– Это твоё дело понимать или не понимать зловещий мир вокруг, но его надо принимать таким, каким он есть…

– А какой он есть?

– Опасный и жестокий…. С этим надо смириться… или не смиряться никогда…

Пётр долго разглядывал нежное красивое лицо темпераментной юницы, ухайдакавшейся за ночь беспрерывного занятия любовью – до потери пульса и подумал: «Будить из-за козла, который ей рога наставил и которому она в отместку рога наставила сразу же после нашего знакомства – дудки… Пусть отдыхает и спит столько, сколько ей требуется для восстановления юных сил для скорых путешествий в портале с духами…»

28. Снова в портале с духами

– Тебе жалко его? – спросил Пётр, не желая почему-то покойника называть «козлом». – Может, вспоминаешь его иногда?

– Без разницы, – грустно произнесла Катя, – честно… А уж про то, чтобы вспоминать этого козла – увольте…

– Но сам факт убийства не подталкивает на какие-то мысли по поводу и без повода.

– Роберт нежелательный свидетель чего-то, не знаю, чего или кого, но свидетель… – твёрдо сказала Катя.