Остаюсь с тобой. Лайза

Ни разу с того дня, когда я ушёл на встречу с Лайзой, он не спросил, до чего мы договорились, не поинтересовался, почему пребываю в таком мрачном расположении духа и что намерен делать, но, как оказалось, догадался обо всём сам.

— Выбери лучше симпатичную девчонку — вон их сколько здесь — и сделай своё путешествие по-настоящему отвязным и незабываемым, по крайней мере этот день. — Андрей моргнул, подбадривая, сорвался с места, и, хлопнув меня рукой по плечу, скрылся среди гостей.

Сначала я хотел напиться до беспамятства, но сделав несколько глотков, опустился подбородком на руки и снова уставился на исчезающие пузырьки. Андрюхе было не понять, что даже если в этот вечер мне ответят взаимностью все собравшиеся здесь девчонки, я всё равно улечу с единственным пассажиром в сердце. Я перебирал в голове воспоминания о том, как проводил время с Лайзой: наши передразнивания друг друга в попытках перепеть знакомые нам обоим песни; как комично мы выглядели, когда «уничтожали» следы своего пребывания в квартире её родителей; с каким выражением лица она слушала мои бесконечные описания национальных русских традиций и требовала рассказывать ещё и ещё; горки из песка, которые она насыпала на залитом солнцем пляже, а я делал для них заграждения своими ладонями, чтобы песчинки не разнесло ветром. И вкус её губ, который навсегда запечатлелся на моих… — Я нащупал в кармане стеклянный брелок. — А ведь он оказался прав — Андрюха: подарки надо делать вовремя, а не выжидать для этого подходящего момента. И в этом Лайза обошла меня…

Когда все собрались уходить (в том числе мои соседи — чтобы проводить девушек), я не присоединился, придумав отговорку про опьянение. Стало немного грустно, когда мы все прощались на выходе; я обнял и Ирму, которая, прослезившись, искренне пожелала мне удачи. В квартире наступила тишина, я приглушил свет и прилёг на диван, решая, пойти в душ сейчас или утром. В дверном замке послышался скрежет, и в комнате возник Андрюха. Ничего не говоря, он прямо в обуви, на цыпочках, проскочил к своему месту и стал рыться в рюкзаке, который висел на крючке над изголовьем дивана. Я приподнялся, чтобы лучше видеть его. Слабая лампочка освещала угол, где Андрей извлёк из рюкзака упаковку презервативов, наспех вытащил из неё два и сунул коробку обратно, не закрывая. Он положил шуршащие квадратики в карман брюк и так же молча и торопливо вышел из квартиры.

Я уже спал, когда вернулся Андрей. Кстати, Толян и Ден пришли значительно раньше него и донимали меня непристойными историями, которые приключились с ними здесь. Остановить поток их пьяных откровений было мне не под силу, поэтому я присел на диване и стоически выслушал до конца. Андрей, зная, что может перебудить остальных, не включал свет, а повозившись с обувью у двери, сразу прошёл к дивану, разделся и лёг. Как понимаете, меня он всё-таки разбудил. Сон мой за секунды совсем расстроился, Андрей тоже по всему не спал, и я решил поболтать с ним. Я уже понял, что он задержался не просто так и уж точно не гулял по городу в одиночестве, восстанавливая в памяти места и маршруты.

— Прощался с кем-то дольше всех? — усмехнулся я вполголоса.

— Ага.

— С самой симпатичной? — я перевалился на спину; не имел привычки лезть с расспросами о чужой интимной жизни, и сейчас интересовался просто ради поддержания разговора, не преследуя цели узнать всё до мелочей.

Андрюха затянулся воздухом:

— С Ирмой.

Я встрепенулся и лёг на бок, уставившись на его тёмный силуэт:

— Как это?

— Хочешь повозмущаться, что на моём месте должен был быть ты? — Андрюха говорил медленно, с расстановкой.

— Да нет, просто странно. Слушай, а как же Алёна? — не увещевая, но пытаясь понять логику его поступков, спросил я.

— Алёна… — шумно выдохнул Андрюха. — Судьба чужих мужей тебя не интересует?

Справедливое замечание, мне нечего было возразить.

— А что тут странного, Матюх? Я просто живу тем, что даёт жизнь сегодня, сейчас. Я не мечтаю о чём-то запредельном, а беру то, что доступно для меня. Сугубо для меня, понимаешь? Алёна там, и всё, что случилось здесь, здесь и забудется. И я не собираюсь потом изливать ей душу и просить прощения. К чему это? — Андрюха тоже повернулся на бок, в мою сторону. — Знаешь, как всё будет? Мы с тобой вернёмся домой, через два-три года я женюсь на Алёнке, если мы с ней ещё будем вместе, и поверь, я буду лучшим мужем и лучшим отцом детей, которых она мне родит. Я знаю, что смогу дать им всё. В этом моя правда. Ты не подумай, я сейчас не издеваюсь и не злорадствую, не из зависти говорю. Я тебе не нянька-наседка и трагедии пострашнее твоей видел, да просто невыносимо уже смотреть, как ты эти дни изводишь себя. Матвей, у вас с Лайзой по-любому ничего бы не получилось. Ну из разных вы миров! И чем раньше ты это поймёшь, тем тебе же будет легче.

«Из разных миров… И из разных полушарий…»

Он замолчал. Я тоже. Мы оба лежали и смотрели в потолок. Каждый думал о своём. Я — о том, что мои ожоги неизвестно, когда заживут, и я не скоро решусь на очередную такую поездку в страну с опаляющим солнцем.