Остаюсь твоей (СИ)

— Её тётя сказала, что все произошло очень быстро. Их с мужем не было в городе, а когда они приехали — всё, Ясю выдали замуж. А отец ее в больнице с инфарктом.

Они встречались больше года. Он берег ее, как редкий цветок, потому что она такой и была — прекрасной, удивительной, уникальной. Но один человек за несколько дней присвоил её себе. И он ненавидел этого человека всей душой.

— Мам, мне надо идти. Я и так долго разговариваю. Лёше привет передай, — сухо сказал он.

— Тёма…

— Все, мам, отключаюсь.

Артём крепко сжимал телефон в руках. Казалось, стоит сдавить кулаки сильнее — и он раскрошится. Парень посмотрел в зеркало и ужаснулся: в отражении он видел не себя, а демона, в глазах которого столько ненависти и огня. В них плясали черти, а сам он будто спустился в преисподнюю, и совсем скоро будет гореть на костре. Нет, он уже горел: сердце и душа охвачены пламенем. Ничего не потушить, только смотреть как тлеет. Артём тяжело дышал, а затем вдруг поднял руку и принялся со всей силы бить телефоном по зеркалу. Он страдал, кричал, выл и бил, бил, бил со всей дури. Осколки разлетались в стороны, один даже ранил его. А Тёма ничего не чувствовал и продолжал.

Потом он переключился на дверь и начал стучать по ней кулаком, сбивая костяшки в кровь. Перед роковым звонком он закрылся в туалете. А теперь до него доносились крики:

— Что за х**ня? Чё он там делает? — кричал прапорщик.

— Тёмыч, ты чё? Открой дверь! — просил друг Кайрат.

— Бл**ь, понаберут психованных, а нам потом расхлебывать, — рычал военный, — Ё* вашу мать, он дверь изнутри закрыл. Асылбеков, Медетов давайте выбивать, пока он что-нибудь с собой не сделал. Назаров, успокойся! Слышишь меня?! Что у тебя там?

Но вместо этого все те, кто пытался вышибать дверь, услышали протяжный крик парня, который до сегодняшнего дня казался всем спокойным и уравновешенным. Он и был таким всегда, но сегодня все перевернулось. Наверное, так сходят с ума. Вулкан, дремавший все это время, проснулся и взорвался.

— Мать вашу! — кричал прапорщик. — Давайте быстрее. Чё как девки, позорники?

Дверь, наконец, поддалась, и ребята буквально смели с ног Артёма и прижали к холодной кафельной стене. Он продолжал кричать.

— Под кран его! Живее! — скомандовал прапорщик.

Кайрат и Улан схватили парня и сунули его голову под струю холодной воды. Только так удалось утихомирить Тёму. Он вырвался из цепких рук друзей, отскочил к стене и медленно сполз на пол. Парень дрожал — не то от неожиданного ледяного душа, не то от последствий настоящей истерики, которую переживал впервые. А от того, что все его мечты и надежды разом разбились. Ему казалось, что не осталось больше ничего, что держало его и вело вперед.

Три пары глаз смотрели на него, не отрываясь. На шум прибежали и другие солдаты. Все толпились у туалета и молча ждали, что будет дальше.

— Назаров, что за светопредставление, твою мать? — гневно спросил прапорщик.

— Ее украли, — еле выдавил Артём.

Кайрат с Уланом переглянулись.

— Твою Ясю? — спросил Кайрат и Тёма кивнул.

Прапорщик — плотный мужик лет сорока, казалось, сменил гнев на милость и тяжело вздохнул.

— Невеста что ли? — мужчина посмотрел на друзей Артема. — Б***ь, опять баба. Когда вы все успеваете, вы же только со школы? — он почесал голову, решая, что теперь делать с Назаровым.

— Спасибо, что хоть не вздернулся. Так, бойцы. Сейчас в медпункт его, руку пусть обработают. Может, успокоительное дадут. Потом к замполиту.

***

— Не ожидал от тебя такого, — серьезно сказал замполит и впился взглядом в Артёма. Парень опустил голову. — Разбитое зеркало, выломанная дверь. Вот, что бывает, когда у тихони сносит крышу, да, Артём?

— Извините, господин майор. Я возмещу.

Майор Тамерлан Адильханович шумно выдохнул, встал и подошел к окну.

— Дело не в возмещении, — строго пробасил он. — Спасибо, что не вздернулся или не вскрылся. А то нам потом разгребать. Эх вы, Ромео хреновы. Откуда только беретесь? Что на этот раз? Не дождалась?

— Украли, — коротко ответил он, не подняв головы.

— Казашка что ли?

Артём кивнул. Майор достал из пачки сигарету. Страшно хотел курить, но лишь постучал ею по подоконнику.

— Она, я так понимаю, осталась? Родители заставили?

— Да. Я знаю, сама она никогда бы не пошла.

— Ну да. Долбанный уят (позор, стыд). Черт, когда же это уже закончится?! — в сердцах заявил он. Артём удивленно посмотрел на замполита. — Ты думаешь, ты первый, у кого девушку крадут? Да я за 20 лет такого насмотрелся. Один влюбленный идиот застрелился, другой повесился. И людей же ничем не проймешь. Вот у меня две дочери. Не дай Аллах украдут, я же мудаку хозяйство в бараний рог скручу и в *опу засуну. Расшибусь, но заберу. Надоел этот каменный век, бл***ь.

Артём впервые видел майора таким. Видимо, и у него наболело. У самого Тёмы было странное состояние — видимо, сказались успокоительные. Тошнило, штормило, бросало в жар.

— И как теперь жить? — неожиданно спросил солдат.