Остались одни. Единственный вид людей на земле

Осознав, насколько сложна вся эта генетическая история, большинство ученых отказались от старого деления на “расы” – негроидную, европеоидную (кавказоидную), монголоидную, австралоидную. Да и вообще в этих категориях оказалось мало толку, они никак не помогают формализовать и описывать биологическое разнообразие. К тому же во всех нас в большей или меньшей степени намешано от разных корней, и каждый из наших генов имеет собственную историю и происхождение. Так, наш гольфист Тайгер Вудс, когда его выбрали образцом американских чернокожих (как потом выяснилось, далеко не образцового поведения), сказал, что на самом деле он канеиназиат, то есть кавказоидно-негроидно-индейско-азиат, указывая на свои множественные смешанные корни. Как мы уже говорили, африканские популяции, по всей вероятности, несут самое высокое генетическое разнообразие, большее, чем во всем остальном человечестве, вместе взятом, но в действительности границы между кластерами по большей части размыты. Нечеткость границ, конечно, не означает, что для популяции нельзя выделить какие-то общие наследуемые признаки, такие как форма черепа или лица. Как раз можно, и такими признаками с успехом пользуются криминалисты: измеряя череп, они вполне надежно определяют, к какой популяции он мог принадлежать. Но если попробовать применить закономерности теперешнего географического распределения разнообразия к черепам ранних современных людей, живших более 20 тысяч лет назад, то результат получится удручающим. Так и должно быть, если держать в уме концепцию недавнего африканского происхождения. И поэтому, когда мне достался для обследования череп из Пршедмости (Чехия) возрастом 30 тысяч лет, то по морфологии он у меня получился “африканским”, а черепа из верхней пещеры Чжоукоудяня оказались “австралийскими”. Мои заключения вовсе не означают родство с нынешними популяциями африканцев или, соответственно, австралийцев, они лишь указывают, что в те времена региональные особенности распределялись совсем не так, как в сегодняшнем мире.

А еще вспомним совсем уж устаревшие идеи об умственном превосходстве, качестве мозга и повышенном IQ некоторых народов и популяций. Эти идеи не собираются так просто исчезать, по крайней мере, не в ближайшем будущем. С тех пор, как мне угрожали судебным иском за содержание моей прошлой книги “Африканский исход”, в этом отношении немного изменилось. И в настоящей книге мне почти нечего добавить к этой сложной и противоречивой теме за исключением, может быть, признания того факта, что разница в умственных способностях у разных популяций действительно имеется, как и разница по физическим признакам. Это те различия, которые появились и укрепились за последние 50 тысяч лет (дальше мы обсудим ген микроцефалина, имеющий к теме непосредственное отношение). Но если они и существуют, то я бы поставил на то, что в таком огромном и генетически разнообразном регионе, как Африка, будет особенно высокая вариабельность по признакам интеллекта, а не единообразно пониженный IQ, как это утверждается в некоторых исследованиях. К тому же, как было не раз показано другими исследователями, тесты IQ демонстрируют лишь одну из сторон интеллекта, а еще нужно учитывать разницу в природных условиях, питании и здоровье, которые тоже влияют на результирующие оценки.

Мы обсуждаем генетические различия между нами и нашими ближайшими родичами, шимпанзе, вариабельность в пределах нашего вида, но пришло время обратиться к великому прорыву в науке о генетике неандертальцев, наших ближайших вымерших родичей. Еще двадцать лет назад сама мысль о возможности прочитать последовательность ДНК из окаменелых остатков неандертальцев казалась фантастикой: как извлечь крохи генетического материала, который тысячелетие за тысячелетием разъедали вода и почвенные кислоты, разрушали перепады температур? И даже если что-то и сохранилось в таких условиях (что очень маловероятно), то как ужасно трудно это что-то найти и не менее трудно это что-то извлечь в достаточном для исследования количестве, а если и получится извлечь нечто, то еще труднее отличить эту ДНК от современных загрязнений, которые обязательно будут везде и всюду.