Остальные здесь просто живут

– Знаю. Правда знаю. Я ошибся и очень жалею об этом. – Он пожимает плечами. – Но я наконец кого-то встретил, так ведь? У нас впереди целое лето, а потом мы все разъедемся.

– У Мэл со Стивом такая же история.

– Знаю.

Я жду. И жду.

– Ты ведь еще не все сказал, так?

Он делает глубокий вдох.

– Майк, у меня теперь есть…

И тут из кустов доносится чей-то стон.

За спортзалом у нас растут всякие кусты и папоротники – смысл их в том, чтобы высокий черный забор с колючей проволокой не выглядел как высокий черный забор с колючей проволокой. И вот из этих кустов доносится стон – бессловесный, утробный и влажный.

– Это еще что такое? – спрашиваю я, сразу вспоминая ту пуму. В конце концов, у истории с голубыми огнями до сих пор не случилось развязки, а значит, всякое может быть.

Опять стон.

– Это там.

Джаред показывает пальцем на кусты и уже бежит туда. Я потею как ненормальный под этой дебильной мантией. Одежда липнет к телу, когда мы продираемся через ветки и листья в поисках стонущего, и тут, прямо у моих ног…

Парень. Хипстер.

– Черт! – охает Джаред.

Я раздвигаю кусты. Хипстер лежит на животе, повернув голову набок. На губах и подбородке – запекшаяся кровь, как будто он пролежал тут уже час или два. Джаред жестом просит меня помочь, и мы переворачиваем хипстера на спину. Тот почти без сознания, но вскрикивает от боли.

И нам теперь ясно почему.

– О господи…

Он весь в черном, как и мы, только это его обычная одежда. Футболка на груди разодрана, и под лохмотьями видны страшные, страшные раны, как будто его изрубили ножом. Странно, что он до сих пор жив… Хотя это вряд ли надолго. Глаза у него полуоткрыты, но он явно не понимает, что происходит и кто мы такие.

– Я его знаю! – говорит Джаред. – Это один из Финнов.

Так и есть, я тоже его узнал.

– Что с ним произошло?!

– Без понятия.

Я пытаюсь выудить из-под мантии свой телефон.

– Надо позвать на помощь…

– Времени нет. – Джаред уже засучивает рукава.

– Думаешь его как-то подлечить? Чтобы протянул до приезда…

Он бросает на меня какой-то неописуемый взгляд – полный сожаления и в то же время суровый, решительный.

– Джаред?

Он кладет руки на хипстера.

Ладони вспыхивают, но такого света я в жизни не видел. Он гораздо ярче и больше… Как живой, он змеится по телу хипстера и заползает в его раны, рот и глаза. Джаред весь покраснел от напряжения; он открывает рот, чтобы втянуть воздух, и оттуда тоже вырывается свет. При этом слышен какой-то рев, не то самолетных турбин, не то урагана.

И вдруг – тишина.

– Что это было?!

Джаред мрачно смотрит на меня.

– То, о чем я не успел рассказать.

Хипстер делает судорожный вдох и садится. От удивления он молчит и просто смотрит на нас ошалело, как на привидений.

– Джаред?.. Майк Митчелл?

– Ага, это мы.

Хипстер переводит взгляд на свою разодранную и окровавленную футболку…

На его груди больше нет ран. Ни одной.

– Это же чудо, – потрясенно выдавливает хипстер. – Я должен был умереть!

– На здоровье, – говорю я.

– Спасибо…

– Мы все должны умереть рано или поздно, – говорит Джаред. – Но твой час пока не настал.

Хипстер переводит дух.

– По-моему, тут ты ошибаешься. – Он изумленно улыбается. – И я очень этому рад.

– Что случилось? – спрашивает его Джаред.

– Бессмертные застали нас врасплох… Они прошли в последнюю лазейку… – Вдруг он вскакивает на ноги. – Сатчел!

Мы с Джаредом переглядываемся.

– Я смогу ей помочь! И даже…

Он уже со всех ног мчится к парковке.

– Куда ты?! – ору я вслед.

– Домой! Я кое-что принесу, и мы закроем лазейку силой!

– Тебе помочь? – спрашивает Джаред.

– Нет, вам не положено помогать! Но спасибо!

Он бежит дальше. Мы просто смотрим.

– Ему что, не нужен аттестат?

Джаред пожимает плечами.

– Хипстер, что с него взять.

Как будто это все объясняет.

Вот как было дело. Боги захотели взять Джареда на полный рабочий день. Его бабушка скрылась в неизведанных мирах, мать ушла в самоволку и собирает деньги для снежных барсов, а свято место пустовать не должно, решили Боги.

Давно уже решили, оказывается.

– Вот где я пропадал по воскресеньям, – говорит мне Джаред, когда мы выстраиваемся парами, чтобы прошествовать к своим местам. Мы с ним решили забить на условности и идти вдвоем. Следом пойдут Мэл с Хенной. Вот такие мы бунтари, ха-ха. – Ну, то есть раньше – до Нейтана.

Нейтан новенький и поэтому идет в конце процессии, вместе с какой-то эстонкой по обмену (которую я, честно говоря, вообще первый раз вижу в нашей школе).

– Я все отнекивался, – говорит Джаред под звуки торжественного марша, гремящего над футбольным полем (все наши родные уже там, ждут нашего появления). – До последнего не хотел соглашаться. Они меня уговаривали, предлагали всякое, чтобы я передумал, но я был непреклонен.

Мы идем в первой трети процессии, позади самых лучших учеников, среди которых – девчонка по имени Бетани. У нее наивысший средний балл в потоке, а значит, ей предстоит произнести торжественную речь на церемонии вручения аттестатов. От волнения она без конца глотает слюну, не может остановиться.

– И почему ты передумал? – спрашиваю я.