Читаем Останнi орли полностью

— Що горiлка? — загаласував диякон, вдаряючи рукою об землю. — Коли вже бенкет, то бенкет на всю губу! Ану бiжи, Сенько, та пошукай там у поклажi, надiсь, зосталося в нас од тих проклятих гайдамакiв хоч барил зо два заморського трунку… Сiдайте, друзi, всiх запрошую!

Дарина схопилась i разом з Петром подалася до прив'язаних осторонь коней; а замкова челядь, пересмiюючись i пiдштовхуючи один одного, поспiшила зайняти мiсця довкола кумедного й гостинного московита; сподiвання на добру випивку ще бiльше пожвавило й згуртувало веселу компанiю; однi потирали руки, другi добродушно покректували, третi вже запанiбрата поплескували по плечу щедрого москаля.

— Гей! Розсуньтеся, хлопцi! — хвацько гукнула Дарина, пiдкочуючи з Петром двоє барил вина.

— Набiк, дорогу! — загомонiли всi, розсовуючись.

— Славному гостевi честь i мiсце! — виголосив диякон, вiдсовуючи набiк пиво й горiлку. — Сюди, сюди їх, голубчикiв! Вiдбивай, наливай i абiє наливай! — скомандував вiн. — Коряки сюди, келихи, черпаки! Давай всяк, хто що може!

Команду диякона зустрiли вибухом п'яного смiху.

Звiдусiль простяглися руки з коряками, келихами, склянками… Миттю барила були вiдбитi, й дорогоцiнна золотиста волога наповнила пожадливо пiдставлений посуд.

— За здравiє наших дорогих сусiдiв! — проголосив диякон, високо пiднiмаючи чару.

— За здоров'я всiх московитiв! — пiдхопили, розвеселившись, гостi.

— I на погибель пiдлим хлопам! — вигукнув Петро, люто потрясаючи кулаком.

— Вiват! — загримiло кругом.

У цей час до бенкетуючих наблизився кругленький пан дозорця.

— Гей, ви, чого розсiлися? — гукнув вiн, намагаючись перекричати п'янi голоси. — Московськi купцi, що прибули з загоном вельможного пана, тут чи нi?

Галаслива компанiя на крик дозорцi не звернула нiякiсiнької уваги, але Петро й диякон почули його вiдразу ж.

— Тут, тут! Ласкаво просимо, сiдай до нас, не погребуй, твоя милость, випити чару винця! — сказав диякон, пiдводячись назустрiч начальниковi варти. — Гей, ви, розступiться, швидше пропустiть шановного пана!

Тiльки тепер замковi челядники звернули увагу на новоприбулого i, пiзнавши в ньому пана дозорцю, трохи збентежились.

— Дякую, панє добродзєю, але я не належу до тих свиней, якi й на вартi здатнi нажлуктитись! — бундючно вiдповiв дозорця, зневажливо глянувши в бiк замкової челядi; та коли погляд начальника варти майнув по наповнених iскристим вином келихах, очi в нього мимоволi стали вологими й масними. — Його милость, пан губернатор, дозволив московським купцям подивитися на колишнього iгумена Мотронинського монастиря!

— Е, та ще встигнемо! Бiжи ти, Сенько, а зараз i ми пiдiйдемо. Тiльки ти, пане, попереду випий з моїх рук — без цього не вiдпущу! Не скривдь! — диякон наповнив коряк вином i пiдiйшов з ним до пана дозорцi. — Надiсь, московськi купцi не часто у вас бувають, та й вино дiлу не завадить, на те й прислiв'я є: "пий, та дiло розумiй!"

— Хе-хе! Добре прислiв'я, хай йому дiдько! — вiдповiв з люб'язною усмiшкою дозорця. — Тiльки кепсько, що начальство не бере його до уваги.

— А начальство що, хiба воду нинi дудлить? Ач, який гомiн, — либонь, не вiд води розгаласувалися так! — Диякон показав рукою в бiк освiтлених вiкон замку i, вклонившись до пояса шановному гостевi, сказав: — Зроби ласку, покуштуй вина заморського, не скривдь, а на людей плюнь: на всякого не догодиш.

— Хiба щоб не скривдити! — глибокодумно мовив дозорця i, взявши коряк з рук диякона, пiднiс його до уст. Ледве тiльки вiн зробив перший ковток, як його обличчя розпливлося в блаженну усмiшку, дозорця одхилив голову вбiк, нiби не довiряючи собi, зажмурив очi, зробив ще один ковток i, проказавши "ого-го", одним духом осушив коряк.

— Iз самого Царграда! До двору царського везли, та гайдамаки, окаяннi, пограбували! — Диякон наповнив коряк знову й пiднiс його дозорцi.

— А чи не забагато? — усмiхнувся той i нерiшуче одвiв коряк рукою.

— Ха-ха-ха! Та ти красна дiвиця чи що? Та мiй хлопчисько переп'є тебе!

— Оце вже нi! — дозорця хвальковито задер голову й пiдкрутив вуса. — Ще не народився той смiливець, який би мене перепив… Не раз пили ми — сто кiп чортiв — i за столом пана графа Потоцького, i князя Радзiвiлла, — вся шляхта покотом лежала, а пан Гжибовський нiколи!

— Ха-ха-ха! — добродушно зареготав диякон. — Та хiба у вас умiють так пити, як у нас, на Москвi?

— На Москвi! Та я у Варшавi в самого круля випивав — i хiба ж таке вино, як це! — дозорця взяв коряк iз рук диякона й одним духом випив його. — Квасок… — сказав вiн з поблажливо-глузливою посмiшкою.

— Квасок? — перепитав диякон. — А от iду в заклад, що я переп'ю тебе, i не вип'єш ти цих трьох корякiв, як уже не встанеш з мiсця!

— Що ставиш? — запально вигукнув розчервонiлий дозорця.

— Двадцять червiнцiв! — i з тими словами диякон кинув на землю свою ставку.

Коли дозорця побачив золото, очi його заiскрилися.

— Згода! — крикнув вiн чванливо. — Подивимось, чи переважить москаль ляха!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шагреневая кожа
Шагреневая кожа

По произведениям Оноре де Бальзака (1799—1850) можно составить исчерпывающее представление об истории и повседневной жизни Франции первой половины XIX века. Но Бальзак не только описал окружающий его мир, он еще и создал свой собственный мир – многотомную «Человеческую комедию». Бальзаковские герои – люди, объятые сильной, всепоглощающей и чаще всего губительной страстью. Их собственные желания оказываются смертельны. В романе «Шагреневая кожа» Бальзак описал эту ситуацию с помощью выразительной метафоры: волшебный талисман исполняет все желания главного героя, но каждое исполненное желание укорачивает срок его жизни. Так же гибельна страсть художника к совершенству, описанная в рассказе «Неведомый шедевр». При выпуске классических книг нам, издательству «Время», очень хотелось создать действительно современную серию, показать живую связь неувядающей классики и окружающей действительности. Поэтому мы обратились к известным литераторам, ученым, журналистам и деятелям культуры с просьбой написать к выбранным ими книгам сопроводительные статьи – не сухие пояснительные тексты и не шпаргалки к экзаменам, а своего рода объяснения в любви дорогим их сердцам авторам. У кого-то получилось возвышенно и трогательно, у кого-то посуше и поакадемичней, но это всегда искренне и интересно, а иногда – неожиданно и необычно. В любви к творчеству Оноре де Бальзака признаётся переводчик и историк литературы Вера Мильчина – книгу стоит прочесть уже затем, чтобы сверить своё мнение со статьёй и взглянуть на произведение под другим углом.

Оноре де Бальзак

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза