Останови мое падение

Было ужасно обидно, что я попался на такой элементарный трюк. Но контраст между намеренно неестественной маской и скрупулезно выверенным изображением Лорен сделал свое дело – меня заставили, пусть ненадолго, поверить своим глазам. Мне будто сказали: вот так выглядит имитация (о, специалист моего уровня моментально замечает такие вещи…), а значит, вот это (сделанное в тысячу раз тщательнее) – настоящие съемки. И я поверил – ненадолго, но всерьез.

Оставался один вопрос – что это было? Шутка какого‑то психа? Многовато хлопот ради сомнительного удовольствия заставить меня дрожать от страха целых шестьдесят секунд. Вымогательство? Тогда расчет мог быть один – заставить меня перевести деньги сразу, пока я не опомнился, но для этого надо было не вешать трубку, а наоборот, давить изо всех сил, чтобы я не успел и подумать об обмане.

Значит, ни то, ни другое.

Я дал Лорен посмотреть запись, но она отнеслась к ней не очень серьезно:

– Телефонный хулиган есть телефонный хулиган, какой бы хитрой техникой он ни владел. Помню, мой брат, когда ему было десять лет, наугад набирал номер и начинал тонким голосом (женским, как ему казалось) визжать, что его насилуют. Я в свои восемь лет считала это идиотизмом, но его друзья просто со смеху лопались от такой забавы. Вот и тебе звонил такой же шутник.

– У десятилетних мальчишек, знаешь ли, не может быть видеосинтезатора за двадцать тысяч долларов!

– Ну, положим, у некоторых он может быть, а кроме того, хватает и сорокалетних мужчин с таким же утонченным чувством юмора.

– …которые точно знают, как ты выглядишь, где мы живем, где я работаю…

Мы спорили минут двадцать, но так ни на чем и не остановились. Лорен явно не терпелось поскорей вернуться к работе, и я неохотно позволил ей это сделать.

Но сам я уже не мог ничем заниматься, поэтому закрыл галерею и поехал домой.

Предварительно я позвонил в полицию. Лорен не хотела этого, но в конце концов сказала:

– Звонили не мне, а тебе, так что поступай как хочешь – трать свое время, отвлекай людей от работы…

Меня соединили с детективом Николсоном из Отдела электронной преступности, и я показал ему запись. Он говорил со мной сочувственно, но ясно дал понять, что едва ли сможет мне помочь. Факт преступления налицо, а требование выкупа преступление серьезное, несмотря на то, что надувательство было раскрыто мгновенно. Однако установить личность вымогателя практически невозможно. Даже если указанный счет действительно принадлежит вымогателю, это счет Орбитального банка, а тот ни за что не выдаст своего клиента. Телефонная компания может установить наблюдение за номерами тех, кто мне будет звонить, но если этот вызов шел через территорию государства Орбита – а скорее всего так оно и есть, – то там след потеряется. Уже десять лет, как разработан проект соглашения, запрещающего обмен деньгами и информацией со спутниками, но он до сих пор не ратифицирован. Видимо, очень немногие страны могут себе позволить отказаться от прелестей сотрудничества с полулегальной экономикой Орбиты.

Николсон попросил дать ему список наших потенциальных врагов, но я не смог припомнить ни одного имени. За много лет у меня не раз случались деловые конфликты разной степени серьезности – главным образом с обиженными художниками, которые в конце концов забирали свои работы из галереи, – но я искренне не мог представить себе, чтобы кто‑нибудь из этих людей решил отомстить мне так зло и вместе с тем так по‑детски. Напоследок он спросил:

– Ваша жена когда‑нибудь делала сканирование?

Я рассмеялся:

– Не думаю. Она терпеть не может компьютеры. Даже если сканирование подешевеет в тысячу раз, она не станет его делать.

– Понимаю. Ну что ж, спасибо за помощь. Если что‑либо подобное повторится, просим немедленно ставить нас в известность.

Когда он повесил трубку, я запоздало подумал, что надо было спросить: «А если бы моя жена сделала сканирование? Вы хотите сказать, что хакеры уже научились проникать в скэн‑файлы?»

Эта мысль меня расстроила. Впрочем, какое это могло иметь отношение к шутке, которую со мной сыграли? Ведь столь детального компьютерного описания Лорен не существовало в природе, и шутники должны были как‑то иначе раздобыть информацию для моделирования ее внешности.

* * *

Я ехал домой на ручном управлении, и пять раз чуть‑чуть превысил предельную скорость, поглядывая на приборную доску, где дисплей высвечивал все увеличивающуюся сумму штрафа. Наконец автомобиль сказал: «Еще одно нарушение, и у вас отберут права».

Прямо из гаража я пошел в студию. Лорен, конечно, была там. Я стоял в дверях и молча наблюдал, как она возится с набросками. Она снова работала углем, но я не видел, что именно она рисует. Частенько я поддразнивал ее за эти архаические методы:

– Откуда такая преданность традиции? У этих материалов столько недостатков. Раньше художники мирились с ними, так как не имели выбора, но теперь‑то зачем притворяться? Расскажи компьютеру, чем именно тебе так дороги уголь и бумага, или холст и масло, и получишь на экране любой материал, только он будет гораздо лучше настоящего.