Останови мое падение

– Если бы Грань летела мимо нас, то нам бы казалось, что по мере увеличения размеров ее центр смещается в сторону – достаточно сильно, чтобы два соседних снимка ее границ не располагались один внутри другого, а пересекались. Но на деле каждый последующий вмещает в себя все предыдущие – почти как концентрические окружности. Так что в мишень мы все-таки вписались – даже если и не попали точно в яблочко.

Салиф рассмеялся и покачал головой. – Не знаю, что и сказать! Если ты права, то мы только что преодолели тысячи световых лет, и никто этого не заметил?

– Никто не заметил, потому мы срезали путь через пространство с плоским рельефом. Если бы мы налетели на край, последствия могли быть катастрофическими, однако сама Грань, как мне кажется, – это всего лишь вакуум. Так что в каком-то смысле с нами вообще ничего не «произошло» – ничего, что можно было бы засечь, ограничиваясь только локальными измерениями. Просто окружающая нас топология оказалась не такой, как мы ожидали.

– Это, пожалуй, потянет на самое сдержанное высказывание тысячелетия. – Салиф обхватил себя руками; на улице и правда становилось прохладно. – Значит, само путешествие мы пережили, но сейчас, на новом месте нам могут грозить какие-то опасности?

– Лично я в этом сомневаюсь, – ответила Фатима. – У нас нет повода считать, что Земле угрожает столкновение с другим объектом. Новые звезды, судя по всему, расположены достаточно далеко, и даже сам размер Грани в какой-то степени указывает на то, что свое ближайшее окружение мы, скорее всего, захватили с собой.

– Но, по-твоему, это природное явление? Нас не могли поймать каким-нибудь инопланетным сачком для бабочек?

Фатима решила отнестись к вопросу всерьез, хотя и не знала наверняка, поддразнивает ее Салиф или нет. – Если Грань представляет собой топологический дефект, то возникнуть она могла еще во времена Большого взрыва. Я не могу объяснить, как именно она появилась, но еще сложнее было бы поверить в то, что ее создали искусственным путем.

– Ясно. – Салиф ненадолго замолчал, будто пытаясь сложить из разрозненных фрагментов некую удовлетворительную картину. – Насколько ты в этом уверена? – наконец, спросил он.

– Ни капли, – вынужденно признала Фатима. – Наши наблюдения эта модель описывает лучше любой известной мне альтернативы, но само по себе это еще ни о чем не говорит. Я могу сделать кое-какие прогнозы и проверить, оправдаются ли они в ближайшие несколько месяцев.

– Но рано или поздно ты все равно собираешься объявить всему миру, что наша планета уже провалилась сквозь увеличительное стекло? – Казалось, что сейчас Салиф обеспокоен сильнее, чем во время разговора о самом феномене.

– Как раз над этим я и думаю, – ответила Фатима. Сеять панику мне бы не хотелось. Но если я права, то дальше события будут принимать все более пугающий оборот: Грань продолжит расти – и чем больше звезд она закроет, тем ближе будет казаться. Если люди боятся, что столкновение с Гранью может уничтожить Землю, то что может быть лучше, чем развеять их опасения, объявив, что мы уже прошли сквозь аномалию без единой царапины?

Салифа это, однако же, не успокоило. – Но что, если ты все-таки ошиблась? Что, если эта штука просто рассеется? Ты хочешь, чтобы тебя запомнили, как женщину, заявившую, что небо упало на нас, пока мы спали? И которая в ответ на замечания, что все привычные нам созвездия до сих пор видны на своих прежних местах, продолжала настаивать, что это не более, чем мираж?

Фатима ощутила неизбежный укол обиды, но Салиф был прав в своем стремлении вернуть ее с небес на землю. – Первым делом я обсужу это с коллегами, – сказала она. – Может быть, Габриэлла сумеет найти в моей логике какой-нибудь изъян и доказать, что все это – просто бред сумасшедшего.

Салиф сделал шаг вперед и обнял ее. – Ты ведь знаешь, что я тебе верю, – сказал он. – Просто я не хочу видеть, как ты страдаешь.

– Знаю. – Фатима высвободилась из его объятий. – Нам лучше вернуться внутрь, пока мы оба не окоченели.

Глава 7

Когда Габриэлла начала слушать объяснения Фатимы, на ее лице расцвело выражение чистейшего восторга – к которому добавились нотки нетерпения, как только она, сложив все факты воедино, стала ждать, когда ее собеседница, наконец, закончит свой рассказ.

– Это полностью объясняет геометрию! – с восторгом заявила она. – При движении со скоростью света самой симметричной фигурой будет диск, который движется перпендикулярно самому себе; покоящейся системы отсчета, в которой он бы имел сферическую форму, просто не существует. И это объясняет, почему мы всегда видим его под углом в 90 градусов – он ведь не похож на фрисби или крышку канализационного люка, которые могут подлететь к нам ребром. Любой наблюдатель будет воспринимать его как диск, движущийся перпендикулярно самому себе со скоростью света.

Фатима ожидала несколько иной реакции, хотя возразить против доводом Габриэллы ей было нечего. – Тебя, похоже, не сильно беспокоит мысль, что мы могли…